Скулила собака, был горестным плач,
Умчался ее не добивший палач,
Быть может не зная вины.
И сонный покой нарушая окрест,
В мольбе, что взлетала почти до небес,
Предсмертные муки слышны.
Затихла. Затихла уже навсегда,
Растаяла в небе чужая беда,
Собачья последняя боль.
А я еще долго лежала без сна,
Терзаема мукой собачьей, одна,
Стыдясь за пассивную роль.
А позже во сне я писала стихи,
Слова, что легли на бумагу, сухи,
В них даже не слышен упрек,
Лишь радость, что кончились муки ее,
Прервавшие лающее бытие –
Короткий собачий срок.
