Александр Мейпариани

МЕЛОДРАМА ДОГАДОК В ДВУХ ДЕЙСТВИЯХ

 

О том, что происходило в жизни, неинтересно читать.

 УАЙЛЬД

 

Он мыслил ради мысли и чувствовал ради чувств.

 МАКС БИРБОМ

 

Целомудрие - это вид невежества.

 КЬЕРКЕГОР

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

 оскар уайльд

 этель

 лорд альфред дуглас (бози)

 

 

Место и время действия: вилла Джудиче, Неаполь.

Конец 90-х годов позапрошлого века.

Полутемная комната, неровный свет свечи... Помещение, расположенное на втором этаже старой виллы Джудиче, служит одновременно спальней и кабинетом Уайльда. Кажется, что в разгаре генеральная уборка перед заселением новых жильцов: двери гардероба - он в углу справа - распахнуты настежь. Полки разбросаны на полу вперемешку с вешалками и каким-то тряпьем. Рядом неприбранная большая кровать.

В левом углу завалившийся набок мольберт с портретом, обращенным к стене. Чуть ближе к центру - зеркало, стол с рукописью, часть листов которой валяется на полу.

Посередине зашторенное большое окно с видом на залив.

 

 

Д Е Й С Т В И Е  П Е Р В О Е

ГОЛОС ДИКТОРА. В конце 19 века прогремел самый скандальный судебный процесс эпохи. Маркиз Куинсберри засадил в тюрьму Оскара Уайльда. Самодур аристократ отомстил королю эстетов за своего сына, лорда Альфреда Дугласа. Молодой красавец вовсю афишировал любовную связь со знаменитым писателем. Оставив за спиной годы каторги, сорокалетний автор “Портрета Дориана Грея” и “Саломеи” почти не притрагивается к перу…

 Снизу доносится долгий звонок колокольчика во входную дверь. Из-под сваленных в беспорядке стульев оживает грузная фигура УАЙЛЬДА. У него дряблое, небритое лицо, взъерошенные волосы. Ползая на четвереньках, писатель неуклюже пытается подняться. Из-под помятого редингота виднеется нательное белье. Все это меньше всего напоминает одеяние знаменитого в недавнем прошлом денди, законодателя лондонской моды. О той славной поре говорят лишь пальцы, унизанные крупными перстнями.

 УАЙЛЬД подносит к виску револьвер. Затем вкладывает ствол в рот.

 Кто-то настойчиво барабанит в дверь прихожей. Наконец, удары стихают. Слышны торопливые шаги по лестнице, радостный голос ЭТЕЛЬ: “Бози, я нагрянула! Где ты прячешься, чертенок?..”

 УАЙЛЬД с раздражением отбрасывает оружие. С трудом дотягивается рукописным листом до пламени свечи. Прикуривает от него папиросу. Сделав несколько затяжек, отчаянным усилием встает на ноги.

 Громкий голос ЭТЕЛЬ из-за сцены то приближается, то стихает, словно неумолимый прибой: “Где же неисправимый лорд? Вновь пытка любви! Никого… А-а, ясно, обойдемся без свидетелей… лишь Этель и Бози. К черту прислугу, да пропади весь мир!.. Мое обожание, я распалена… решусь на любое святотатство! Властелин, рабыня изнемогает…”

 УАЙЛЬД несколько раз проводит дымящейся папиросой перед зеркалом, целится в отражение из револьвера, потом в сердцах гасит об него папиросу. Подносит к зеркалу свечу, напряженно вглядывается. Как бы вторя голосу ЭТЕЛЬ, говорит отрешенно и медленно.

 УАЙЛЬД. Лорд Альфред Дуглас… прощай навеки. Только что оплакал тебя. (С закрытыми глазами, вытянув вперед руки, как лунатик, выходит на просцениум.) Нет, нет, блистательный и юный, вызываю твой дух. Бози, Бози… своенравный ангел из Долины Снов! Без тебя сникаю… Оскар Уайльд кромешно одинок. Молю, явись скорей!

ГОЛОС ЭТЕЛЬ ИЗ-ЗА КУЛИС. Проказник, сжалься… пощади свою Этель! Валюсь с ног от усталости… Быстрее помоги забыть ужасный Лондон!

 УАЙЛЬД ложится на смятую постель.

 УАЙЛЬД. Свершилось… наконец ты со мной, порочный херувим! (Протягивает руки, ощупывая воображаемую голову.) Постой… помедли напоследок… дай насладиться ароматом. О, дивный шелк кудрей! (Сладострастно извивается на кровати.) Еще… еще мгновение восторга! (Облизывает губы.) Я жажду… сладчайший нектар с припухших губ! Реальность меркнет… (Стонет, достигая пика наслаждения. Затихает.)

  Входит ЭТЕЛЬ. Очень красивая девушка с решительными манерами и хорошо поставленным голосом актрисы.

 ЭТЕЛЬ. Любимый, гордись - верная Этель расправилась с маркизом! Мечтал об этом, твой отец опозорен… (Зажмурившись, идет к постели.) А, вот где шалунишка… греешь наше гнездышко. Нет, ни слова!.. Я говорю - ты молчишь! Яростный жар божественного тела. Сейчас, сейчас… (Начинает сбрасывать с себя одежду.) Боже, какая нега! (Гладит свою шею, руки, грудь…) Вся трепещу… ну же, ну… (Резко останавливается перед кроватью. Всматривается.) Кто вы?.. что вам здесь надо? Вызову полицию, карабинеров!.. (Поднимает свечу.) Мистер Уайльд, какого черта!.. Опять занесло в постель дружка.

УАЙЛЬД (его душит кашель, через силу). Утихомирьтесь, давно лишен друзей - одни любовники. Обобрали… выскоблили до скелета. Одевайтесь, я не смотрю.

ЭТЕЛЬ. Какая наглость!.. Нет, не в состоянии видеть эту мерзость! (Быстро одевается.)

УАЙЛЬД (в сторону). Милый лорд, я твой должник. Момент забвения… финита дольче… (Этель.) Все… теперь я в вашей власти.

ЭТЕЛЬ. Очнитесь… Выходка перешла все границы! Немедленно встаньте, перед вами дама!

УАЙЛЬД (его бьет озноб). Да, мое золотце. Но клянусь, поражено горло, слух! Гнусная немощь карабкается по хребту… Видите, залеживаюсь в постели. Скоро она окончательно пригвоздит меня. (Сползает на пол, пытается закурить.) Так-то, леди, дни гения сочтены. Он почти не существует. (Отпивает вино из початой бутылки.) Смертельно хочется уснуть!

ЭТЕЛЬ. Отказываюсь понимать. С вас станет - потребуете колыбельную! Баиньки…

УАЙЛЬД. Читаете мои мысли. Присяду бочком, так лучше слышен ропот… понимания. Открыть секрет ветерана-небожителя, низвергнутого в пучину? (Прикладывает руку к уху.) Громче - так да или нет?

ЭТЕЛЬ. Странно, что вы интересуетесь чьим-то мнением?

УАЙЛЬД Пользуйтесь моментом. Не перечьте и слушайте. Жизнь - всего лишь сновидение. Именно оно не дает человеку уснуть. Вот, очнулся в неаполитанской дыре. Наслаждаюсь безмятежным покоем растения. Сейчас скользну в сонный колодец…

ЭТЕЛЬ. Диву даюсь - недавно наткнулась на очередной некролог. Выходит, впрямь, воскресли из мертвых. Громче - так да или нет?

УАЙЛЬД. Передразниваете? Смейтесь вволю. Еще не решил, куда податься. “Быть или не быть?..” Черт меня дернул застрять на полпути!

ЭТЕЛЬ (с сарказмом). Отлично, в какую сторону подтолкнуть литературного корифея?

УАЙЛЬД. Ну зачем так глумливо? Успеете разделаться с падшим.

ЭТЕЛЬ. Не прибедняйтесь. Наверняка решитесь осчастливить человечество вторым пришествием. Берегитесь, повторные романы чреваты окончательным разладом.

УАЙЛЬД. Дельная мысль, растроган. Вы защищаете меня с риском… с риском для моей жизни.

ЭТЕЛЬ. Что вы, я-то как раз переживаю за цивилизацию.

УАЙЛЬД. И я о том же. Пока одна ее половина верила в Бога, другая валялась у меня в ногах. Так что не стоит встревать в наш искрометный флирт.

ЭТЕЛЬ (хлопая в ладоши). Ха-ха, вот и задергали петушиным гребнем! Кокетливый клекот всегда скрывает отсутствие смысла.

УАЙЛЬД, кряхтя, подымается.

УАЙЛЬД. Итак, детка… (Прочищает горло.) Мой голос обвораживал - сейчас каркаю, как ворона. Но должен непрестанно говорить, рекомендация врачей. Иначе болезнь удушит, навсегда заглохну. (Подходит к Этель.)

ЭТЕЛЬ (прикладывая к носу платок). Не приближайтесь, со слухом у меня все в порядке!

УАЙЛЬД (отодвигает стул). Стойте на месте, упадете.

ЭТЕЛЬ. Сам дьявол сломает ногу! Негде присесть с дороги.

УАЙЛЬД пытается разобраться со стульями, роняет их.

УАЙЛЬД. Все валится с рук. Я такой неумелый.

ЭТЕЛЬ. Время поджимает, а то бы разразилась тирадой по поводу былой сноровки…

УАЙЛЬД предостерегающе подносит палец к губам.

УАЙЛЬД. Тсс… все, приструнили. Обойдемся без резких движений, иначе ветхие стены рухнут. Знаете, рядом Помпеи. Там сохранились изумительные останки погребенных тел. Пополним коллекцию?

ЭТЕЛЬ. Берегитесь, на каждые Помпеи найдется свой Везувий.

УАЙЛЬД. Бросьте, меня уже не запугать. А знаете, у вас классический римский носик. (Протирает веки.) Улыбнитесь же хоть разок!

ЭТЕЛЬ. Ну уж нет! Жуткая перспектива вечного соседства с “древним” эстетом не умиляет.

УАЙЛЬД. Ну и глаза, дайте полюбуюсь… Серьезно, вы никогда не видели призрак? Странно, у вас такой взгляд, словно в упор смотрели в зрачки привидению.

УАЙЛЬД протягивает папиросы. ЭТЕЛЬ опасливо пятится к дверям.

 УАЙЛЬД. Право, нечем больше угостить. (Окутанный табачным дымом, вымученно улыбается.) У-уу… клубится дым, мурашки по коже… Праведница отпрянула пред преисподней! Ладно, переведите дух. Почему-то уверен, вы курите.

ЭТЕЛЬ. Заговариваете зубы, как ярмарочный прорицатель.

УАЙЛЬД. Просто убиваю время. Иначе оно расправится со мной.

 ЭТЕЛЬ мечется по комнате.

 ЭТЕЛЬ. Где он?.. Ах, негодник!..

УАЙЛЬД. Это вы мне? Что я такого натворил?

ЭТЕЛЬ. Причем здесь вы! Меня заманил Альфред. Несносный Бози - всучил ключ от врат тьмы. Назначил рандеву, называется. (Распахивает ставни.)

УАЙЛЬД (отворачивается). Свет режет глаза. Давно потерял ключи от виллы. Так что, выйдя, заприте снаружи. Ожидаю любую напасть.

ЭТЕЛЬ. Не уходите от ответа.

УАЙЛЬД. Сам дрожу в ожидании!.. Но… ни слуху, ни духу. Сбился с ног в поисках проказливого лорда. Фатальная неудача. Только не выдавайте - пташка, видать, упорхнула. И это не пророчество - голый факт.

ЭТЕЛЬ. Что, что?.. хватит бормотать! Вам не надоело измываться над гостьей!

УАЙЛЬД. Боже правый, что я должен сделать? Извлечь Бози, как расторопный фокусник, из обшлага? А вдруг вылезет кролик? Схватить за уши, освежевать тушку?..

ЭТЕЛЬ. Натужный каламбур. В последний раз спрашиваю, что здесь стряслось? Извольте объясниться, сэр… (Спотыкается о перевернутый стул.) Бедлам!.. Здесь впрямь дрались.

УАЙЛЬД. Нет… любили. Когда-то...

ЭТЕЛЬ. Вы в состоянии вразумительно говорить? Хотя, что я несу - передо мной король парадоксов!

УАЙЛЬД. Забудьте об этом. Вы же не зануда.

ЭТЕЛЬ. Забыть?.. что может быть легче! Считайте, глупышка обмолвилась. Фи, Лондон… какой-то процесс, судебный приговор…

УАЙЛЬД. Да будет вам! Прекрасно знаете, меня приговорила диктатура пола.

ЭТЕЛЬ. И если подумать - поделом!

УАЙЛЬД. И только-то?.. Женское великодушие всегда умиляет. Осторожнее, раздавите... (Поднимает с пола зеленую гвоздику.)

ЭТЕЛЬ. Не обольщайтесь - былые похождения преданы забвению. Да, да, ваши скабрезные дрязги вызывают у людей лишь зевоту. (Ходит вокруг Уайльда.) Все-таки ухитрились вывести меня из себя...

УАЙЛЬД. Вы слишком нетерпеливы.

ЭТЕЛЬ (растирая виски). Нет, нет, Этель, возьми себя в руки, все преодолимо! Ха-ха, принц истомы… Как можно так опуститься? Уже одно то, что я в одной комнате с небритым изгоем - сущий позор для леди.

УАЙЛЬД. Попытаюсь спасти вашу репутацию. Дайте собраться с мыслями. Итак, неприбранная постель, полуодетый мужчина… Налицо компрометация девицы. По местным законам грозит кастрация. Или немедленный брак с потерпевшей. В моем случае - налицо попытка двоеженства. Английское право однозначно оценит это, как повод к каторге. А я только что вернулся из-за решетки… Отлично, рецидивистов карают без поблажек!

ЭТЕЛЬ (зажимая уши). Прикусите язык! Не удалось выкурить, решили уболтать.

УАЙЛЬД (подсчитывая про себя на пальцах). Пять новых лет мучений, или шесть… Дело серьезное. Срочно покиньте меня… на пару минут, не пожалеете. Ваш взгляд смущает, могу сбиться. Подытожу вердикт не хуже ханжей присяжных. Останетесь довольны приговором.

ЭТЕЛЬ. Как с гуся вода. Имейте совесть, вы в состоянии слушать?

УАЙЛЬД (шутливо прикрывает глаза). Я в трансе. Девять лет, десять… Браво, законопослушный сиделец насчитал десять лет строгого режима! Радуйтесь, минутное пребывание под одной крышей с вами обойдется в весь остаток моей непутевой жизни! Вот теперь я в шоке! Полагаете, этого мало? Но уже не хватает пальцев. Тогда милостиво загните холеные коготки во имя правосудия. Когда-то цезари слали в пасть ко львам одним мановением перстня. Горе мне - всем в радость клясть Уайльда! Гореть ему в аду! (Указывает на выход. Спокойно.) Осмотритесь в доме.

ЭТЕЛЬ (в сердцах машет рукой). Вас не остановишь! Попусту трачу время. (Выглядывает за дверь.) Чемоданы, шляпные коробки - все, что успела собрать впопыхах, валяется в холле. Но, черт подери, куда подевались слуги? И некого расспросить…

УАЙЛЬД. Только меня… через пару минут.

ЭТЕЛЬ (презрительно). Пара минут?.. куда уж. Вас не исправили годы каторги. С меня довольно. Удалитесь… прямо сейчас…

УАЙЛЬД. Как вы себе это представляете? Пришибленный оборвыш гуляет по фешенебельному бульвару Позилиппо? Тогда составьте компанию. Меня не пускают даже в кафе.

ЭТЕЛЬ. Опять паясничаете. Уясните - я не покину этот дом! Так легко от меня не отделаться.

УАЙЛЬД. Напротив, сударыня. Всего лишь деловое предложение - предлагаю неотлучно таскать эстета на поводке.

ЭТЕЛЬ. Точно, спятили… Хотя вам просто доставляет удовольствие истязать женщин.

УАЙЛЬД. Не надо хныкать, не тот случай. Обещаю быть безукоризненно-бесполым животным. Утрете нос здешним снобам - новинка сезона! Бодлер водил на цепи омара. Вы - отставного лондонского денди. Повезет, четвероногое вынюхает затаившегося красавца. Мне рассчитывать на призовую косточку за сноровку?

ЭТЕЛЬ. Ходите вокруг да около. Меня не проведешь! (Кричит в приоткрытую дверь.) Бози, не валяй дурака! Я знаю, чувствую… ты где-то рядом.

УАЙЛЬД. Умоляю, не так оглушительно, получу разрыв сердца! Все, что громче тишины, терзает слух убежденного декадента. Он привык к созвучиям рифм.

ЭТЕЛЬ. Как мило. Сочиняете чувственные буколики в туфлях на босу ногу? (Бросается вперед.) Что-то мелькнуло… посторонитесь!

УАЙЛЬД. Своим криком вспугнули летучих мышей. Отойдите от окна. Инферно… крылатые твари вцепятся в волосы. Пострадает восхитительная прическа.

ЭТЕЛЬ. Не выводите из себя, нервы на пределе. Ох, паршивец, белокурый паршивец!.. Бози, ты мне еще попадешься!

УАЙЛЬД. Мне не до шуток. Не ел, понимаете ли, с утра. (Становится на четвереньки.) Будьте покойны - притащу его в клыках… крепко зажму зубными протезами! И… и рюмка настоящего абсента прилагается? Только без обмана, мэм, а то исстрадавшееся горло пересохло. Суррогаты прикончат меня раньше толпы. Ур-р, гав-гав!..

ЭТЕЛЬ (зажимая уши). Опять низкопробный бурлеск! Промчалась через всю Европу, чтоб слушать чушь! Ах, я вся издергалась! (Выбегает, обронив лондонскую газету.)

 

 УАЙЛЬД наскоро прибирает постель. Ворошит тростью кучу тряпья. Вдевает зеленую гвоздику в петлицу, вставляет монокль. Забавно прыгает, пытаясь попасть ногой в штанину.

 

УАЙЛЬД. Моя жизнь сама по себе скандал. Соотечественники воротят нос… (Обнаружив газету, просматривает страницы.) Лондонская пресса… так, так: апогей дела Дрейфуса, триумф Коклена в роли Сирано, афера с панамским каналом... Ого, глазам не верю - багровый маркиз Куинсберри, он же старший лорд Дуглас, папаша-монстр! На этот раз сокрушительный развод… шумиха с молодой женой. Интересно, сынок Бози уже обрадован? Вот ты и попался, старый изверг! Это стоит отпраздновать. Ну же… куда подевалась заветная самокрутка? Первосортный гашиш из Танжера. (Роется в ящиках стола.) Кажется, все скурил беглый лорд. Обратное было б странным. Что ж, остается грошовое пойло. (Пьет из бутылки. Хватается за живот.) Ударило в голову… Боль, голодные судороги. Господи, как мутит! пелена перед глазами... (Садится на корточки. Морщась, раскачивается. Приходит в себя.) Ох, Дугласы, чтоб вас... вконец доконали! А ведь наши имена все еще неразрывны. Спесивая семейка - смиренный Уайльд. Право, сие угодно провидению… или подонкам пера! Ну вот… пишут со слов туристов, что я околеваю в Неаполе. Да, еще пью напропалую!.. Тоже мне новость! А когда-то газетчики рвали друг друга на части, охотясь за моими интервью. Теперь, пока жив - лишь жалостливые оды. Но, если впрямь отдам концы, благодарная публика незамедлительно скинется на памятник. Подавитесь моими останками, стервятники!.. (Комкает газету. Неожиданно хватается за грудь. Падает в глубоком обмороке.)

 

 Входит ЭТЕЛЬ. С трудом заносит дорожные сумки. Кладет розы в вазу.

 

ЭТЕЛЬ. Не чувствую под собой ног. Так и не распаковалась. (Замечает Уайльда.) Господи, да что это с ним? Неужели таки скончался?!.. (Осматривает тело.) Кажется не дышит. Доигрался… Великий эстет настоял на своем. Хоть приоделся под конец. А все же жаль… Эх, прощай, неугомонный гений. А может и к лучшему. Наконец Бози свободен! (Выглядывает в окно.) Дуреха, тебя застанут рядом с трупом!.. (В паническом страхе хватается за сумки. Роняет их.) Что предпринять, спрятать его?.. (Безуспешно пытается сдвинуть Уайльда.) Чушь, чушь… одна с ним не справлюсь! Вызвать полицию?.. Нет, только не это! Ох, Бози, Бози, во что ты меня втравил! Уехать, немедленно покинуть эту западню!.. (Кричит.) Слышишь, жестокий насмешник? Эй, Бози, не останусь здесь ни минуты! Сами разбирайтесь между собой. Если что, с тебя спрос за кончину знаменитости. На этот раз не улизнешь от газетчиков! Разгребай эту грязь, с меня хватит Лондона! (С сарказмом.) Вызови на подмогу папулю. Уж он тебе поможет. Один раз виртуозно упек содомита на нары. Боже, мой Боже, что я несу?!.. Хочу забыться… багровый маркиз… После лондонского кошмара не осталось сил. (В изнеможении опускается на колени. Сквозь слезы.) Ах, белокурый бог, любимый, заклинаю, объявись! Коснись своей Этель, один поцелуй и… и я вновь готова на любое безумство. Хочешь, возьму на себя его смерть? Выгорожу, вновь избегнешь скандала. Да, этот несносный человек всегда стоял между нами. Но теперь его нет. Милый, обожаемый, родной - ради твоих губ, глаз я… я справлюсь с ним! Только взгляни на меня, приласкай, как прежде, прикажи… (Вновь безуспешно пытается оттащить тело Уайльда. Плачет.) Проклятье! нет… у меня ничего не получится! (Закрывает глаза.) Бози, ты меня впрямь околдовал. (Отчаянно.) Я запуталась… Этель гибнет без тебя… Что ж, мой идол, ответишь уже за два трупа. (Шатающейся походкой уходит.)

 

 УАЙЛЬД приходит в себя. С трудом поднимается, осматривается.

 

УАЙЛЬД. Что было со мной? А… вновь голодный обморок. Сумки… так она еще здесь. Хорошо, что не видела приступа. (Оглаживает одежду.) Отлично, наведем лоск в ожидании гостьи… (Подходит к зеркалу.)

 

 Входит ЭТЕЛЬ.

 

ЭТЕЛЬ. Нет, я уцелею. Мой багаж, оставила улики… (Потрясенно смотрит на прихорашивающегося Уайльда.) Ясно… вы только притворялись.

УАЙЛЬД. Все мы немного льстим себе перед зеркалом. Вам помочь поднять оставшуюся поклажу?

 

 ЭТЕЛЬ подходит к окну, вдыхает воздух полной грудью.

 

ЭТЕЛЬ. В вас остался один цинизм. Отлично, уже во всеоружии - красуетесь, млеете?.. Желаете поиграть? Ладно, я принимаю вызов.

УАЙЛЬД. Потрясающая наблюдательность. Просто отдаю дань приличиям.

ЭТЕЛЬ (срываясь). Нет, это наваждение конца моих дней! Заклинаю, скиньте хотя бы дурацкий монокль. В нем вы точно - ряженый циклоп.

УАЙЛЬД. Предпочитаю держать окружающих в фокусе зрения.(Резко оборачивается. Протирает рукавом монокль.) Вы такая душечка! А теперь, пожалуйста, повернитесь в профиль. Да один изгиб чувственных губ способен перевернуть жизнь мужчины! Даже такого пропащего как я.

ЭТЕЛЬ. Ушам своим не верю - законченный содомит меняет амплуа? Сбились на роль молодого обожателя, дамского угодника.

УАЙЛЬД. Все-таки подловили, никакой пощады! Хм, дамский кавалер… Шепните об этом в Лондоне - полностью реабилитируете мою репутацию прокаженного. Но, увы, не молодость. Рядом с божественной дивой вдруг резко ощутил, что наделен даром… вечной старости. О, как легко загораются сорокалетние долгожители! (Падает перед ней на колени).

ЭТЕЛЬ (ее передергивает). Отступник, опомнитесь, решили строить девушкам глазки? Всем раструблю - за вольности вас вышвырнут из братства… вольных геев.

УАЙЛЬД. Ошибаетесь на мой счет. Ваш покорный слуга прямиком из тюремного филиала свободной страсти. Увы, сегодня койка изгоя все уже и уже… Ах, я слишком влюбчив, чтоб влюбляться всерьез. Перед вами всего лишь коленопреклоненный эстет… Хотя его жизнь сплошная отсебятина. (Как ни в чем не бывало, проводит рукой по платью Этель.) Прелестный наряд… в тон туфелькам. Дезабилье из модного кретона просто провоцирует воображение неугомонного гурмана. (Встает, поправляя спадающие мятые брюки.) Простите, мадам, сегодня я далек от моды…

ЭТЕЛЬ. К зеркалу, “Ромео”! Господи, и этот клошар во всеуслышанье вещал, что реформа костюма важнее реформы церкви! Не заикайтесь при мне об одежде…

УАЙЛЬД. Смотрите на все проще. Мода - это разновидность уродства, столь невыносимая, что ее меняют раз в сезон.

ЭТЕЛЬ. Вы не в себе, сэр! Боже, эту бы сцену подсмотреть карикатуристам “Панча”! (Грубо отдергивает подол платья.)

УАЙЛЬД (задето). Что за манеры, леди?

ЭТЕЛЬ. Манеры?.. я забыла уложить их в багаж.

УАЙЛЬД. Перестаньте дерзить, мисс.

ЭТЕЛЬ. Миссис… А, впрочем, уже мисс. Со вчерашнего дня. (Поправляет цветы.) Что ж, розам не суждено увянуть в Лондоне. (Указывает на зеленую гвоздику.) Как и вашему крашеному сорняку.

УАЙЛЬД. Всего лишь память о чахлой отчизне. Будете смеяться, но в тумане суждено распускаться лишь бумажным цветам.

ЭТЕЛЬ (ехидно). Их примеру следуют бумажные души драматургов. Влажная пелена скрывает… скрывает и подмачивает игривые репутации. Язык не повернется помянуть…

УАЙЛЬД. Стоп, ваше воображение разгулялось! Лондонская атмосфера, в конечном счете, мертвит все живое. Вы только что оттуда, миссис… (хлопает себя по губам) простите, оговорился, ну конечно, уже мисс! Судя по одухотворенному виду. Примите в связи с этим поздравления. Мне бы вашу решимость. У холостяцкой жизни тьма достоинств.

ЭТЕЛЬ (раздраженно). Мистер Уайльд, не вам судить…

УАЙЛЬД. Пока не забыл, представлюсь - сегодня меня зовут Себастьян Мельмот. Приличное инкогнито для беглеца?

ЭТЕЛЬ. Мельмот, так Мельмот. Вы правы, Уайльд всем уже приелся.

УАЙЛЬД. Приелся?.. Не сомневаюсь. (Просматривая рукопись, отстраненно). Так тихо исчез шут Лира. Игра пошла всерьез, и его не стало…

ЭТЕЛЬ. Вы же своим грехопадением закатили вселенскую истерику. Да публику просто перекормили душераздирающими похождениями баловня сцены!

УАЙЛЬД. Вот-вот… таким уж уродился! Но можете продолжать, знание моей славы лишь подтверждает вашу культуру. На осознание этой истины некоторым не хватит и жизни.

 ЭТЕЛЬ. Ох, Уайльд… пардон, Мельмот - опять бравада. Вас же попросту отрыгнули. Говор кокни для вас ныне доходчив. Хотя, пожалуй, сплюнули именно Уайльда. (Извлекает из сумочки надорванную фотографию.) Полюбуйтесь… где-то завалялась, узнаете? Подобрала фото знаменитости у книжной лавки. Буквально выдернула из-под ног улюлюкающей толпы.

УАЙЛЬД. Вот вы какая! Что ж, дорвите клочки, сожгите, мне глубоко наплевать! Неприязнь обывателей всегда ставил себе в заслугу.

ЭТЕЛЬ. Хотела бы уметь болтать, как вы…

УАЙЛЬД. Осталась сущая малость - поднатореть в создании неподражаемых пьес.

ЭТЕЛЬ. Болтун, болтун!.. Так вот, ручаюсь - я бы держала рот на замке (проводит пальцем по губам) и сочла б это за добродетель. (Направляется к дверям. Потом выходит.)

УАЙЛЬД (вдогонку). Закоренелая эгоистка! В изгнании еще способен лишить себя удовольствия говорить. Но отнять у людей возможность меня слушать - верх жестокости. Да знаете ли вы - мои творения издавались на бумаге, предназначенной для печатания денег!

 

 УАЙЛЬД ищет пояс. Не найдя, затягивает брюки веревкой.

 Снизу доносится звонок. Подобрав револьвер, УАЙЛЬД бросается к двери. Приглушенно говорит наружу.

 

 Не смейте открывать! Это не Бози!

 

 Слышен стук каблуков сбегающей по лестнице ЭТЕЛЬ.

 

ЭТЕЛЬ, ИЗ-ЗА СЦЕНЫ (во весь голос). Так и знала, ты объявишься! Измучаешь… доведешь до безумия, отдашь на съедение собратьям. Да, да, разминулись… Но ты все же у порога! Нас ничто не разлучит. Так моли прощение, прекрасный звереныш!.. Мельмот, скорее помогите отпереть чертов засов!

 

 УАЙЛЬД в панике бросается к окну. Сдвинув стволом револьвера край шторы, осторожно выглядывает.

 

УАЙЛЬД. Ну где вы там?.. живым не сдамся.

ГОЛОСА С УЛИЦЫ. Синьор Уайльд, немедленно верните задаток! Мы пришли рассчитаться. Эй, вы, решили обвести вокруг пальца? На этот раз не шутим. Здесь вам не Англия! Помиловал Джон Буль - зато наша тюряга плачет по аферистам.

УАЙЛЬД. Проклятье, так и знал! Из-под земли достанут макаронники! (Прикрыв рот ладонями, сдавленным голосом проговаривает в приоткрытую дверь.) Мисс, поднимайтесь, вас услышат… Я все объясню. (Роется в бумагах стола.) Какой ужас, ничего не написано! Лишь набросок завещания. Хотя, что оставлять? Несу бред, его точно не зачтут в счет долга. (Прикладывает револьвер к виску. Отчаянно.) Нет, не могу решиться… Застрял на полпути! (Наскоро баррикадирует стульями дверной проем. Лезет в шкаф, запирается изнутри.)

 

 Медленные шаги по лестнице. Нарастающий стук в дверь.

 

ГОЛОС ЭТЕЛЬ. Открывайте, бедолага… я одна. Почитатели гениальности удалились. Да отоприте же!.. (Рывком распахивает двери. Входит.) Кредиторы негодуют - ухитрились трижды всучить либретто ненаписанных пьес. Хватило смекалки, поручилась за вас: “Автора увезла больничная карета. Агония… драматург при смерти!” Знаете, мне поверили. Учитесь очаровывать… (Озирается.) Ну где же вы, трус? Испустили дух под постелью? С вас станет. Ладно, вылезайте… Дайте хоть закурить. Я уже комок нервов. Эй, я вправду одна, отзовитесь…

ГОЛОС УАЙЛЬДА (хрипло из шкафа). Заклинило замок. Вызволите отсюда, нечем дышать. Перехватило горло, удушье!..

ЭТЕЛЬ (потирая руки). Ха-ха, мы квиты. Все заждались, охотно поверят в вашу кончину. Вывешу черный флаг! А что, если вас замурую? Как романтично! Еще лучше - заспиртовать. С меня ящик обожаемого вами абсента. Сдам останки в музей уродов. О, все б отдала… упечь впридачу с милым другом! Для меня вы уже на одно лицо. (Прикладывает руку к уху. Движение внутри шкафа.) О чем-то заикнулись? А… только скребетесь. Кашляйте себе в склепе, задыхайтесь среди тряпья. Никто не хватится. Слетятся лишь вампиры - у них зуб на привидения. Сплошное, как говорите, инферно… Мне сойдет с рук. Спасу человечество от второго пришествия эстетской нечисти. (Просматривает страницы рукописи.) Саломея, Саломея… ничего нового. Ого, заготовлено даже блюдо для головы пророка! (Прислушивается. Потом с силой бьет блюдом по шкафу.) Да отзовитесь же, подайте голос! Валяйте, призрак, буйствуйте, кляните судьбу… Пройдите сквозь двери, в конце концов! Нет, затих. След простыл… как и Бози. (Тревожно.) Дело ваше, изнемогайте, истлевайте. Вас обнаружат уже во плоти по запаху гнили. Представьте, как изойдут желчью борзописцы - сенсация: тошнотворный призрак эстета! (Этель направляется к дверям. В нерешительности останавливается.) Хотя… кучер видел, как я входила в дом. Нет, с меня достаточно того, что натворила в Лондоне! Ох, как я ненавижу вас… вас и сумасбродов Дугласов! Вот вам!.. (Подбирает трость Уайльда и со всего размаху бьет по шкафу. Остервенело наносит новые и новые удары.) Получайте сполна за все… еще, еще!..

 

 ЭТЕЛЬ в исступлении раскачивает шкаф. Он опрокидывается. Ветхая конструкция разваливается

 УАЙЛЬД с трудом вылезает из-под досок. Подтягивается к окну. Жадно вдыхает свежий воздух.

 

ЭТЕЛЬ. А, вот вы где. Выползли…

УАЙЛЬД. Живого места не осталось.

ЭТЕЛЬ. Увы, зло так живуче.

УАЙЛЬД. Не держите слова. Обязан был сгинуть с лица земли. (Бросает ей револьвер.) Осторожнее, он заряжен!

ЭТЕЛЬ. Ты смотри, револьвер! Эстет во всеоружии. Выходит, только что смертельно рисковала. Могли разрядить в меня из шкафа.

УАЙЛЬД. За кого меня принимают? Надо же… предел вульгарности.

ЭТЕЛЬ. Да кто вас знает. Писатели не так безобидны. Голыми руками не возьмешь.

УАЙЛЬД. Публичный подарок Бози. Он никогда не расставался с револьвером. Опасался бешеного отца. Tout chez le diable, меня эта штука так и не спасла от решетки. Ну же, жмите на курок! Я не увернусь. Так элегантно смотритесь с оружием. Последнее сожаление - не успею запечатлеть на холсте такой восхитительный миг!

ЭТЕЛЬ. Мельмот, вижу вас насквозь - на выстрел сбегутся свидетели! Я не соучастница публичной казни.

УАЙЛЬД. Тогда сгодится трость. Бух по голове… конфиденциальная точка! Улизнете незамеченной. Нет?... в любом случае Лондон рукоплещет. Фарисеи умеют благодарить за расправу над падшим.

ЭТЕЛЬ. Опять шумиха. Вам без нее точно - смерть. Лезете из кожи, подбиваете женщину вытряхнуть из вас душу. А сами трясетесь со страха. (Замахивается тростью.) Ну, молите о пощаде! В последний раз поразите красноречием. Я жду… (С иронией.) Что, перехватило горло? Опять занемогли…

УАЙЛЬД. Какая забота! Перед ударом не забудьте смерить мне температуру. Слова, слова… Меня уже одолевает скука. Ладно, опустите трость. Право, Мельмота уже почти нет.

ЭТЕЛЬ. Так не топчитесь на полдороги! За инкогнито последует сам Уайльд. А ну, оба - марш в преисподнюю!

УАЙЛЬД. Спуску не дадите, скрупулезная доброхотка! Но оглянитесь, вокруг и впрямь дебри Аида. Тут и околеют… обе ипостаси. Советую приберечь пыл разоблачений к возвращению записного красавца. Уверяю, вас осенит истовое вдохновение!

ЭТЕЛЬ (очерчивая тростью контуры фигуры Уайльда). Точь-в-точь жирная платяная моль. Одолевает желание придавить палкой - и все дела...

УАЙЛЬД. Так смелее, леди! Прихлопнув козявку, окажете ей мелкую услугу. Всего-навсего легкий хлопок. (Покорно подставляет голову.) Молю, решайтесь, чего проще… Облегчить душевные терзания? Вот пригодится - вручаю полис безопасности. Завещание малодушного самоубийцы. Используйте случай предотвратить второе пришествие диковинной поганки! Лишь подтолкните в правильном направлении. Только что обещали. Замахивайтесь, бейте наотмашь! Ну не томите, уже цепенею...

ЭТЕЛЬ. Говорю - нет, нет и нет!

УАЙЛЬД. Я в отчаянии!

ЭТЕЛЬ. Справитесь без меня, ехидный провокатор. Свои руки подобрала не на помойке. (Вытирает пальцы платком.) Проклятье, я ведь уже по уши в дерьме! Лондон, Неаполь… Боже, чем все кончится?

УАЙЛЬД. Рад, что наконец дошел масштаб западни. Что ж, долой ужимки! Оказывается, зло устраняется лишь ритуальной казнью. Это вам не остервенелая молотьба по трухлявым доскам. (Пинает ногой доски.) Желаете потренироваться?

ЭТЕЛЬ. Назад… я теряю голову! Он смеет наставлять... прочь от меня!

УАЙЛЬД (раскачиваясь). Я не в силах двигаться. (С искаженным болью лицом хватается за живот.) Какая боль!.. снова спазм, мутит… (Вытирает рот завещанием.)

ЭТЕЛЬ. Всего-навсего? А я уже настроилась на финальный акт. Вас прошиб пот. И что дальше?

УАЙЛЬД (сквозь кашель). Все… отпустило. Что-то сказали?

ЭТЕЛЬ. Вы все время такой? Не доигрываете роль трагика.

УАЙЛЬД (сжимая рукой горло). Отвечу, только верните револьвер. Все равно не справитесь, кишка тонка… Избавимся также от вторичных улик. Ничего, потом вымоете руки. (Выбрасывает трость в окно. Угрожает кому-то кулаком.) Так вот, еще находятся кретины… Считают, что я способен выдавить шедевр. Порой скандируют под окнами угрозы. Да я, не моргнув глазом, беру гонорары, закладываю свой скальп. Но под панцирем… (бьет себя по голове) но в этой проклятой каморке лишь ветер хлопает ставнями!

ЭТЕЛЬ. Потрясающая патетика! Только учтите, я одна в ложе.

УАЙЛЬД. Тогда обратимся к партеру, к галерке. (Сложив ладони рупором, кричит в распахнутое окно.) Ни строчки, отребье!.. всем слышно?

ЭТЕЛЬ. Полегче, вспугнете летучих мышей.

УАЙЛЬД. La merde!.. даже мерзким вурдалакам уже претит моя тухлая кровь. (Судорожно кашляет.) Вконец сорвал голос, вы довольны?..

 

 ЭТЕЛЬ перебирает дорожные сумки.

 

ЭТЕЛЬ (рассеянно). Да, да, продолжайте… вы мне не мешаете.

УАЙЛЬД. Как вышел из тюрьмы, судорожно скребу пером… макаю в собственную кровь. Но она свернулась. Обратилась в зыбкую… слизь прозябания. Чтобы писать, я снова должен стать прежним грешником…

ЭТЕЛЬ (про себя). Шляпы, парики… странно, но ничего не забыла. (Уайльду со скрытым сарказмом). Надо же, какой ужас… Так ничему не научились? Крах разоблачения не пошел впрок.

УАЙЛЬД (ковыляя по комнате). Наоборот, осознал великую тайну, последний парадокс Уайльда. Оказывается, его мозг искрится лишь в обнимку с демонами! Я способен творить, только зависнув над бездной вожделений… изнемогая от дрожи тайных желаний. Внимание, сейчас последует потрясающее откровение! Об этом еще не писали в газетах…

 

 ЭТЕЛЬ доливает воду в вазу с розами. Подчеркнуто отстраненно повторяет за УАЙЛЬДОМ.

 

ЭТЕЛЬ. … не писали в газетах, говорите? О чем не писали? Простите, прослушала. Да кто их читает? Лично я предпочитаю журналы мод. Вот недавно наткнулась на удачную выкройку…

УАЙЛЬД. (Осекшись, оборачивается.) А… так вы меня совсем не слушаете. (Сразу сникает.) Да, разумеется, чего не сморозишь в подпитии. Ладно, забудьте все.

ЭТЕЛЬ. Уф-ф… с цветами закончила. Теперь можно говорить. (Закуривает, ледяным тоном). Тема нашей беседы : так где же сэр Альфред?

УАЙЛЬД. Вижу, погоня стала делом жизни. Хвала небу, я преодолел этот этап. Просто не допиваю прокисших остатков судьбы. Еще одна уступка приличиям.

ЭТЕЛЬ. Такую судьбу впору на помойку!..

 

 ЭТЕЛЬ пытается выкинуть в окно бутылку. УАЙЛЬД перехватывает ее руку.

 

УАЙЛЬД. Не смейте! Это лишь простительное преувеличение, безобидная метафора. Нельзя быть такой буквоедкой. (Жадно прикладывается к горлышку бутылки.)

ЭТЕЛЬ (подняв палец, угрожающе надвигается). Напрягите слух: Бози… Альфред… лорд Дуглас… Действительность ужасающе конкретна. Такой вот неблагодарный жанр.

УАЙЛЬД. Вам не втянуть меня в диспут об изысках стиля. Сыт по горло сановными шалопаями! Все осточертело! (Указывает бутылкой на портрет.) Ладно, ваша взяла. Получайте…

ЭТЕЛЬ (разворачивая портрет.) Так и знала! Вот и ты, мой ненаглядный! Лгунишка был обязан встретить даму сердца.

УАЙЛЬД. Должен… Бози? вконец умилили. Да он не признает долга даже перед самим Господом!

 ЭТЕЛЬ (рассматривая портрет.) Погодите, что это вы намалевали? Какой ужас!..

УАЙЛЬД. Хотел - дивного юношу. Видите ли, он был слишком красив для мужчины. Ему следовало остерегаться богов. Наш падший ангел платил им презрением и…

ЭТЕЛЬ. …и, верьте, в отместку совращал богинь. Впечатляет? Правда, сатиров Бози никогда не воспринимал всерьез. Сочувствую вам, сэр. Но портрет изображает озлобленную гримасу. Кстати, он даже не подписан. А если так - “Старая овца с благоговением изображает безжалостного мясника”.

УАЙЛЬД. Повинуюсь, добрая госпожа. Подписываю вам на радость… (Берется за кисть.) А теперь посвящение вам… э-э…

ЭТЕЛЬ. Этель, сэр. Со вчерашнего дня с титулами покончено - просто мисс Этель Уидон. Уверена, вы запомните это имя.

УАЙЛЬД. Отлично, мисс Этель! Верно уловлена суть картины. Хотя она не окончена. Холст вообще не предназначался для посторонних глаз. В интимной живописи они порой лишь наводят порчу.

ЭТЕЛЬ (усмехаясь). Порчу, ого!.. Сильно сказано, господин Остроумец. В ваших устах упоминание интима кошмарней самой отъявленной порчи. Когда-то вам это публично разъяснили.

УАЙЛЬД. Да, да, да!.. Ну сколько можно повторять?

ЭТЕЛЬ (проводит пальцем по портрету). Седой Дориан Грей… Бедняжка, источник вечной молодости иссяк. О, вы умеете презирать!

УАЙЛЬД. С легким сердцебиением осмелюсь заикнуться… Может, рискнете позировать?

ЭТЕЛЬ. Так вы сводите счеты с врагами? Или решились за мой счет продолжить роман о портрете коварного юнца.

 УАЙЛЬД. Не надо шипеть. Увидите, понравится… (Делает набросок.) Что-то в вас ускользает от передачи словом. Надеюсь, к концу сеанса разобраться. Но, честно говоря, испытываю суеверный ужас перед женской натурой. Вдруг не совладаю с собой… ненароком представлю вас чувственным юношей.

ЭТЕЛЬ. Не изводите краску. О ваших изысках наслышаны все. Лучше уж кропайте фарсы о лордах женолюбах.

УАЙЛЬД. Этель, Этель, просто я растворяюсь в любом совершенстве! Красота, молодость тела - религия. В нее веришь безоглядно. Вы не понимаете…

ЭТЕЛЬ. Еще как понимаю… все понимаю. Вам с этим жить… скорее помирать. (Отбрасывает картину). Немедленно предъявите оригинал! Хоть из-под земли добудьте закадычного дружка.

 

 УАЙЛЬД бережно обтирает полотно.

 

УАЙЛЬД. Все еще несетесь, сломя голову… Вам невдомек, он не был другом. Так… попутчик.

ЭТЕЛЬ. Кокетливо лжете, Мельмот.

УАЙЛЬД (шутливо). Блестящее изречение, надо запомнить. Хотя, какой срам! Понурый Мельмот окончательно обленился. Разучился даже лгать.

ЭТЕЛЬ. Опять за свое? Берегитесь, я на грани срыва, теряю самообладание!.. (Кричит.) Аа-а!..

УАЙЛЬД (зажимая уши). На этот раз вы не ввергли меня в отчаяние. Что на вас нашло? Желаете - состарьтесь в ожидании его шагов! Но сегодня придется довольствоваться моей мазней.

ЭТЕЛЬ. До смерти хочу понять, что вынуждало Бози позировать.

УАЙЛЬД (расхаживает, прижимая к себе портрет). Мы просто бродили, взявшись за руки. Любой наш шаг вызывал шквал бешенства. Показывали пальцем, переглядывались, хихикали за спиной…

ЭТЕЛЬ (аплодируя). А теперь на бис! Все получилось отменно - пронзительный монолог! Общество стряхивает свои струпья…

УАЙЛЬД (отвешивает поклон. Усмехаясь). А знаете, полегчало. (Трясет пустой папиросной коробкой.) Как некстати, табак на исходе! Ссудите грешнику на дозу никотина. Тем самым оплатите билет на мое представление. Мне же повод проветриться за куревом.

ЭТЕЛЬ. Наконец-то, скатертью дорога! Только прежде приберите за собой. Этого хватит? (Протягивает деньги.) Схожу за оставшимися вещами. Надеюсь, к моему приходу чад рассеется. (Идет к выходу, но по дороге вскрикивает и бросается в сторону.) Что за звуки?..

УАЙЛЬД. Берегитесь, здесь водятся крысы. (Поднимает палец к верху.) Инферно… Я задолжал местной знахарке. Она обещала вывести их. Она же, похоже, и вернула тварей.

ЭТЕЛЬ. Ужас, тут нельзя находиться. Я заплачу старухе, держите еще…

УАЙЛЬД. Вы серьезно? Значит, обосновались надолго. (Берет деньги.) Так я пошел… Старуха, она по совместительству промышляет особым зельем забвения. Но оно стоит дорого. Au revoir, cher la mienne…

ЭТЕЛЬ (не сразу). Уайльд… где прячется Бози? Он же рядом, не молчите! Я добавлю денег. Хватит на привычные вам радости жизни.

УАЙЛЬД (застыв в дверях). Вернулись только крысы. Полюбуйтесь, изгрызли “Саломею” - ее ждала сама Дузе! (Садится на корточки, обхватив голову руками.) Простите… я правда на мели, Этель. Верьте мне, за честь беседовать с Уайльдом выстраивалась очередь раззолоченных аристократов. Сейчас за право обсосать подробности быта моего оплывшего зада бульварные репортеры платят сущие гроши.

ЭТЕЛЬ. Довольно, подробности излишни! Мне уже дурно от ваших излияний. Считайте, что я уплатила вперед и за молчание.

УАЙЛЬД. Еще секунду… сейчас прозреете! Разве не интересно, на что просаживались деньги? Так вот… недавно один газетный шакал потребовал плату с меня! “Иначе вас окончательно забудут”. А я, дуралей, рассчитывал раздобыть пару-другую фунтов на спиртное, скачки и совокупления… для Бози. Вот кумир и исчез, подделав мою подпись на отказе от наших встреч. Гонорар от матери - 200 фунтов. Наверное, сыночку хватило на обратный билет первым классом.

ЭТЕЛЬ. Узнаю его хватку. Так он все-таки сбежал! Простой вопрос - давно?

 

 УАЙЛЬД протягивает портрет ЭТЕЛЬ.

 

УАЙЛЬД. Чувствуете, все еще пахнет свежей краской?

ЭТЕЛЬ. Да, позировали недавно. Но никаких ароматов. Лишь запах падали.

УАЙЛЬД. Я разочарован - у вас все-таки превратные представления о живописи. А как же лик божества, сотворенный из золота и слоновой кости? Красивый до боли…

ЭТЕЛЬ. Довольно, у меня голова идет кругом. (Исступленно топчет портрет.)

УАЙЛЬД. Не прерывайте на запятой. Дождитесь точки в моих словах. Есть и другие версии портрета моего Дориана.

ЭТЕЛЬ. А вы… вы дайте прийти в себя! Все это выше моего понимания. Недомогание передалось, меня уже бьет дрожь… (Кутается в шаль.) Невероятно, вас правда бросили?

УАЙЛЬД. Ужасаетесь, будто эта мысль впервые осенила вас. Хотя, не знаю, как еще назвать предательство.

ЭТЕЛЬ. Странно, я безумно мечтала об этом. Вы всегда стояли между нами. Но сейчас какой-то осадок… Бози исчез…

УАЙЛЬД. Комизм ситуации, что не он один.

ЭТЕЛЬ (отстраненно). Да, да, вы что-то канючили об одиночестве с крысами…

УАЙЛЬД. Смешить, так смешить, а то вконец раскиснете. Итак, шоу продолжается. Удрал слуга Альфонсо. Малый прихватил мой гардероб. В счет интимных услуг всеядному лорду. Остались постельное белье да какие-то обноски из чулана. (Поднимает руки.) Впридачу к унизанным фальшивыми камнями перстням и сатанинскому смеху автора “Дориана”. Ошеломительный успех, публика неистовствует!.. Автора на сцену, подать мистера Уайльда!.. (Хохочет, раскланиваясь. Потом с перекошенным лицом хватается за грудь.) Я впадаю в тоску, Этель… если вы этого еще не поняли.

ЭТЕЛЬ (сквозь слезы). А вы… вы не придумываете… фразы? Вместо людей вы всегда видели лишь слова. Через монокль только их и разглядишь.

 

 УАЙЛЬД в бешенстве швыряет монокль на пол. Выдергивает из петлицы зеленую гвоздику.

 

УАЙЛЬД. Вы довольны?.. если только в этом дело. Что еще помогает третировать меня? (Судорожно расстегивает пуговицы, распахивает окно. Вдыхает свежий воздух.)

ЭТЕЛЬ. Хорошо что Бози сгинул - вы бы не преминули раздеться. Ох уж эта дрожь тайных желаний!

УАЙЛЬД. Успокойтесь, с этим покончено.

ЭТЕЛЬ. Надо проветрить помещение. Здесь дурно пахнет. Его нет, а запах остался. Хотя, чему удивляться - вы же здесь.

УАЙЛЬД. Все-таки вогнали меня в краску. Определенно не могу на вас сердиться. Леди, у вас умопомрачительное личико? Нет, правда, будь вы мальчиком, наверняка, разбили б мое сердце.

ЭТЕЛЬ. Замените избитую остроту на неожиданный экспромт. К примеру, потехи ради, вернитесь к жене.

УАЙЛЬД. К жене… домой? А где это? Клянусь Всевышним, запамятовал адрес.

ЭТЕЛЬ. И отсутствие Бози не придало вам куражу? (Подходит ближе.) Что вы там бормотали насчет разбитого сердца? Только не прыгайте с ноги на ногу. Смирно, Мельмот, и не отводите глаз от дамы.

УАЙЛЬД (в сторону). Запах… (Поспешно застегивает редингот. Смущенно машет рукой перед лицом). Позаимствую ваши духи. Мой одеколон давно иссяк.

ЭТЕЛЬ (принимая соблазнительную позу). Какие пустяки. Чего ни сделаешь ради создания атмосферы близости. (Зажмурив глаза, протягивает руки к Уайльду.) Ну где же вы, дорогуша?

УАЙЛЬД. Уже раскаиваюсь за неосторожные намеки. Кажется, леди жаловалась, что не чувствует под собой ног. Может, отложим?..

ЭТЕЛЬ. Разочаровываете... Клянусь, об этом будем знать только мы. (Звучит музыка.) Все еще растворяетесь в красоте, искуситель? Так смелее… Сейчас закружимся в безумном вихре!..

 

 Проделывает с УАЙЛЬДОМ несколько танцевальных па.

 

УАЙЛЬД (задыхаясь). Простите… потерял сноровку.

ЭТЕЛЬ. Держитесь за меня, мой ненаглядный! Танец семи покрывал… Саломея! Или это были пустые слова?

УАЙЛЬД. У меня ощущение - вас заслала моя мстительная жена.

ЭТЕЛЬ. Жена… ха-ха! Нет, во всей вселенной есть только мы… мы и наша страсть!

УАЙЛЬД. А что… если сюда ворвется Бози?

ЭТЕЛЬ (продолжая кружить Уайльда). Он лишен ревности. Забудем мальчишку, он не ровня принцу истомы. Трепещу от этого слова… истома.

УАЙЛЬД (с трудом подстраиваясь под ритм танца). Сейчас упаду… этому нет конца! Даже в тюрьме не подвергался подобной издевке. Вы окончательно забылись! Это я, Оскар Уайльд!

ЭТЕЛЬ. Да, я вижу перед собой гения… Все годы упоенно внимала героям Уайльда. Они внушали вашими словами - красота не имеет пола. Так сольемся в вакхической оргии!

УАЙЛЬД. Вы меня задушите, неукротимая амазонка. Проклятое горло. (Выскальзывает из объятий. Отходит в сторону. Надрываясь в кашле, заправляет сорочку в брюки.)

ЭТЕЛЬ. Куда вы, сочинитель? Глазам своим не верю. Постойте, я готова позировать. Вы так добивались согласия. Предстану обнаженной… ню. (Начинает раздеваться.) La passion brûlante du désir…

УАЙЛЬД (в паническом ужасе). Обнажить богиню?! С таким же успехом прикажите мне остричь перья ангела.

ЭТЕЛЬ. Пустое… Только дотроньтесь до моей кожи. Молю, станьте Пигмалионом и принимайтесь за дело! (Падает на постель, чувственно вздрагивает.) Вдохните запах женской плоти!..

УАЙЛЬД (бормочет отступая). Даже призрак не устоит пред соблазном. Но мой нос заложен, резец притуплен…

ЭТЕЛЬ (резко поднимается). Ах так!.. Тогда не смейте кружить голову дешевыми комплиментами.

УАЙЛЬД. Ужас в том, что и вы не скрасили одиночества.

ЭТЕЛЬ. Будьте хоть раз последовательны. Или правы те, кто приписал вам бессмертное - “Переспать с женщиной все равно, что жевать холодную говядину”.

УАЙЛЬД. Как вы могли? Верх бестактности…

ЭТЕЛЬ. Да нет, все сходится. А как с теориями всеобщей красоты? У нее же нет пола? Извольте соответствовать.

УАЙЛЬД. Зачем длить пытку? Все вылетело из головы...

ЭТЕЛЬ. К черту увертки! Пока еще я предельно деликатна.

УАЙЛЬД. Деликатна?.. У меня чувство, будто только сплясал с самой Немезидой. Ну, признайтесь… Определенно приметил вас в зале лондонского суда. Какое счастье, вам не дали слова! Иначе судья сгноил бы меня на каторге до скончания лет.

ЭТЕЛЬ. Какая разница, где я была. Вас осудила вся Англия.

УАЙЛЬД. Вот перед фарисеями я являл чудеса красноречия. А так, сникаю без зрителя. Его нет - я путаюсь… я мертв. Разве многого прошу? Просто не покидайте ложи…

 

 Прикрыв глаза ладонью, УАЙЛЬД задергивает штору. Зажигает свечу.

 Обнаженная ЭТЕЛЬ лежит на кровати.

 

УАЙЛЬД. Где вы? О, Этель, я теряю слова… сейчас беззащитен. Безумная красота… божественные формы, женский контур… Что со мной, я уже другой?.. Немезида, ты меня обнажила! Молю о пощаде!..

 

 ЭТЕЛЬ раскрывает объятия. УАЙЛЬД, спотыкаясь, безвольно приближается к ней.

 Затемнение. Слышны прерывистое дыхание, возбужденные стоны…

 Резкий крик ЭТЕЛЬ.

 

ЭТЕЛЬ. Маркиз, уймитесь!.. Куинсберри, прочь похотливые руки! Мучаете себя и меня - немощный самец. Завтра об этом узнают все. Отныне вы мне не супруг! А, это ты, Бози… Любимый, я в забытьи. На этот раз подоспел вовремя. Что такое?.. И ты терзаешь! А-аа… Надругательство свершилось...

 

 Сцена постепенно освещается.

 ЭТЕЛЬ бьется в истерике, прижимая к себе портрет.

 УАЙЛЬД срывает с ее волос вцепившихся летучих мышей.

 

УАЙЛЬД. Потерпите еще минуту! Я отцеплю гадин. О Господи!..

ЭТЕЛЬ. Спасите, меня раздирают!.. высасывают душу, мозг!..

УАЙЛЬД. Предупреждал, зашли слишком далеко. Этот дом не прощает игр.

ЭТЕЛЬ. Вся в крови… Что-то кричала?.. ничего не помню.

УАЙЛЬД (бросая мышей в окно). Все, все… вышвырнул кровопийц. Успокойтесь, уже светло. Даже знахарка бессильна перед ночными вампирами.

ЭТЕЛЬ. Вспомнила… Дугласы! (Отбрасывает портрет. Сквозь слезы). Вы… вы загнали в капкан. Как смели уложить со мной этого монстра!..

УАЙЛЬД. Не мог преодолеть свою натуру. Хотелось завершить картину. Кровать лишь рамка двух совершенных тел.

ЭТЕЛЬ. Какой ужас!..

УАЙЛЬД. О, небеса, признайтесь, чудо - рядом вы и его портрет… Ошеломительное зрелище! Но инферно ревниво. Неистово губит шедевры…

ЭТЕЛЬ. Издеваетесь? Нет, вы садист… (Брезгливо царапает свою кожу ногтями.) Вся измазана Бози… краской портрета. Гнусная карикатура на сожителя. Изваляли в своей похоти. Бессердечный развратник!

УАЙЛЬД. Нет, нет, все не так! Всмотритесь в прекрасные черты. (Поднимает портрет.) Какое дивное лицо!..

ЭТЕЛЬ (пораженно). Кто это?.. подмена?.. Что я вижу - безумный лорд снова неотразим! Уайльд, это предел жестокости. Он вновь яростно молод!.. Переигрываете сюжет романа? Куда исчезла морщинистая ухмылка демона? Боже, она вселяется в меня!.. (Ожесточенно трет лицо, грудь…) Проклятье, краска не сходит! Впитывается все глубже в Сибиллу Вэйн… Ядовитая жидкость травит кровь…

УАЙЛЬД. Господь милосердный… вся в крови! На вас нет лица…

ЭТЕЛЬ. Не смотрите на меня… не смейте глядеть! (Извивается на простынях.) Умоляю, отвернитесь…

УАЙЛЬД (отходя, в сторону). С ума сойти, с ней происходит непоправимое! Я догадываюсь…

ЭТЕЛЬ. Не бормочите… все слышу. Да, да… это выкидыш - мертвый маленький Дориан! Больше во мне не осталось следов Бози Дугласа. (Прикрывшись простыней, пытается присесть. Скрючивается от невыносимой боли. Через силу.) Вот сейчас можете… рисовать... Я готова… Ну где же дурацкий монокль?.. Насладитесь красой потрошенной женщины!

 

 УАЙЛЬД, прикрыв лицо ладонями, оборачивается к ней.

 

УАЙЛЬД (пораженно). Так это… вы были в положении от него? Бози, подонок!..

ЭТЕЛЬ. Самое время промолчать. Имя вашего любовника добьет меня окончательно! Имейте жалость… Что еще должно произойти, чтоб прозрели?

 

 УАЙЛЬД хватается за горло, хрипит и медленно сникает на пол.

 

УАЙЛЬД. Негодяй, негодяй… ты растлил ее душу!

ЭТЕЛЬ (судорожно улыбаясь). А может, завидуете? Ну скажите… признайтесь, сами хотели зачать от юного божка? Как упоительно молиться “святому” лику, ласкать чарующие локоны, отдаваться его воле…

 

 УАЙЛЬД пытается подползти к ЭТЕЛЬ.

 

УАЙЛЬД. Теперь я заклинаю - ни слова! Не в состоянии внимать этой грязи.

ЭТЕЛЬ. Теряю кровь, но не угомонюсь... Аа-а!.. боль, какая мука!..

УАЙЛЬД. Скажите, что делать? Хочу помочь…

ЭТЕЛЬ. Гений порока, до того, как потеряю сознание, успейте овладеть мной. Совокупитесь во мне с его семенем. Да, я познала сладость грешной любви! Нам обоим есть что вспомнить. Оба выползли из его влажных простыней. Любуйтесь - перед вами шлюха! Так разделим наши воспоминания! Неистово войдите в мое лоно!.. На вас снизойдет вдохновение Эроса, обожатель красивых тел? И тогда грянут новые шедевры…

 

 УАЙЛЬД хватает листы рукописи, затыкает ими уши.

 

ЭТЕЛЬ (задыхаясь). Осторожнее, повредите рукопись несравненной Саломеи. Ох, как плохо… все плывет перед глазами… Быстрее подскажите дежурную реплику!

 

 УАЙЛЬД в беспамятстве рвет листы рукописи.

 ЭТЕЛЬ с трудом сползает с постели. Дотягивается до стола, хватает нож. Исступленно наносит удары по портрету.

 

ЭТЕЛЬ. Покончу со всеми… Дориан Грей, будь ты проклят! Я разрубила твои сети!

 

 Д Е Й С Т В И Е  В Т О Р О Е

 Там же. Несколько часов спустя.

 УАЙЛЬД держит в руках два портрета Бози.

 

УАЙЛЬД. Вот так, мой юный демон. Ты уже искромсан. А я множу образы. Молодость, старость, безобразие и красота… Хватит на продление романа о злополучном портрете. Но не в этой жизни. Бессилие многоточия превращается в точку разрыва. Где же завещание? А… вот и оно. (Зажигает лист. Подпаливает им портреты. Уходит, унося горящие полотна. Возвращается.) Огонь очищения… все сожжено дотла. Больше ни строчки…

 

 Входит ЭТЕЛЬ. Она взяла себя в руки. Лицо выражает холодную решимость.

 

О, дорогая, наконец отоспались с дороги. Все было кошмаром, забудьте. Может, следовало вызвать врача?

ЭТЕЛЬ. Хотели сказать - могильщика? Ничего, обошлась своими силами. Я крепкая особа.

УАЙЛЬД. Молодость все преодолеет.

ЭТЕЛЬ. Знаете, Мельмот, если б ладили с Богом, из вас бы вышел фанатик веры. Потрясающая способность создавать кумиры - возраст, внешность, шедевры… все сгодится.

УАЙЛЬД (с опаской). Врожденный дар. Уж этот грех неподсуден.

ЭТЕЛЬ. Видела вас в кандалах… во сне. Он прервался. Чем все кончилось?..

УАЙЛЬД. А я запретил себе любоваться прекрасным ликом. Ходил на цыпочках, чтоб не потревожить.

ЭТЕЛЬ. Вы ни при чем. Разбудили крики с улицы. Кажется, задолжали всему Неаполю.

УАЙЛЬД. Проявляю вкус - лучшей его части. С минуты на минуту заявится хозяин виллы. Бас местной оперы. Дуглас сбежал, не выплатив аренды. Вам предстоит насладиться ариозо разъяренного Мефистофеля. (Пропевает.) “Люди гибнут за металл… А ха-ха-ха!..”

ЭТЕЛЬ. Ну и нравы! Слуги грабят хозяев. Те - кого придется. Имя лакея, что стащил вашу одежду?..

 

 С улицы доносится крик: “Английский синьор, это Альфонсо. Ваши шмотки гроша не стоят. Гоните монету!.. “

 

УАЙЛЬД. Легок на помине, наглец. Нет, сегодня все сговорились доконать меня.

ГОЛОС АЛЬФОНСО. Эй, на вилле, знаю, вы дома. Молодой синьор только что клялся, что дружок расплатится за него сполна.

ЭТЕЛЬ. Слышали, наш лорд ошивается где-то рядом. (Кричит.) Где твой господин, я заплачу!..

УАЙЛЬД (зажимая ей рот). Молчите, это западня. Его могли подослать кредиторы.

ГОЛОС АЛЬФОНСО. Деньги на бочку, или я выложу карабинерам, чем тут занимаются! Я несовершеннолетний… приведу отца.

ЭТЕЛЬ. Это же ваш слуга. Обокрал хозяев и смеет грозить полицией?

УАЙЛЬД (подсматривая из-за шторы). Чем не красавец? По-моему, заявился один. Пока без папаши…

ЭТЕЛЬ. Мельмот, что происходит? Проходимец взял над вами власть? Избавьте меня от таких “парадоксов”.

УАЛЬД. Тогда дерзайте, отзывайтесь! Шантажист все равно не угомонится. Предупреждаю, не заикайтесь о деньгах. Влипните в историю. Это трясина…

ЭТЕЛЬ. Вконец запутали. Слышали, мальчишка упоминал Альфреда.

УАЙЛЬД. Насчет Бози мерзавец приплел для пущей убедительности. Изучил их лживые повадки. Сейчас соображу… Так… скажите, что синьор писатель отлучился в банк за переводом. Наплетите что угодно. Скорее!.. пообещайте новых смазливых клиентов…

ЭТЕЛЬ. Предлагаете сводничество? Ну уж нет! Сами гоните в шею похабных попрошаек. Хороша шайка! Не хватало только, чтобы на меня таращились туристы.

УАЙЛЬД. Будьте спокойны, виллу обходят стороной. И это притом, что мое имя у всех на устах. Ладно, я сам… терять уже нечего.

 

 Слышен долгий настойчивый звонок во входную дверь.

 

(Кричит в окно.) Сейчас, сейчас, молокосос, только допью… (Припав к бутылке, швыряет деньги на мостовую.) Лови, вымогатель!.. Синьор Дуглас больше не нуждается в твоих услугах.

 

ГОЛОС С УЛИЦЫ. Да пошел он козе в трещину. Все англичане педрилы!

УАЙЛЬД (гордо). Я ирландец.

ЭТЕЛЬ. Бросили все деньги? Больше не дождетесь. Мне должно хватить на обратный билет.

УАЙЛЬД. Бессердечие тюрьмы сделало меня закоренелым мотом. Я выстрадал это право. Измениться?.. нет, не прощу себе. Иначе, за что же я сидел?

ЭТЕЛЬ. Чтоб барахтаться в этом вертепе. (Перебирает страницы рукописи.) Одна удачная пьеса, и мир вновь выстелет перед любимчиком ковровую дорожку. В этом весь ужас и причина вашей бравады. Портрет исчез… Надолго? Юный лорд всего лишь игрушка на публику. Вечное оправдание, которое приходит на ум перед зеркалом.…

УАЙЛЬД. Отоспались и с новыми силами принялись бередить раны. Тогда исповедь на десерт: часть вторая. Да!.. я сам страстно желал раствориться в облаке мерцающей пыли! Бози… его нельзя приручить. Чего б он не коснулся - проступает кровь. Об этом пишу в завещании. Хотя, только что швырнул его в огонь. Поведаю тайну моего исхода. Только вам, как на духу… С чего начать? Нет, к дьяволу предисловия!

ЭТЕЛЬ. Вариации на эту тему слушаю битый час. Конечная станция - Неаполь. Этим все сказано.

УАЙЛЬД (уязвленно). Нет, нет, моя Немезида, не отвертитесь… уж напросились. Ничего, приноровился открывать душу первому встречному. Что же мешает сейчас?.. Вы слушаете меня? Отойдите от вазы. На этот раз не собьюсь, выверну себя наизнанку!..

ЭТЕЛЬ (безучастно). Неаполь, Лондон… сплошной тупик. Всем прожужжали уши...

УАЙЛЬД. Этель, вы не все… Буду краток. Друзья надсаживали горло, требуя после суда покаяния! Забыть прошлое, Бози?.. Непроходимая тупость! Я скрежетал не зубами, нет, они выпали в тюрьме - пережевывал бессилие стертыми в кровь деснами. Лишь Бози манил, искушал пониманием. И вот я у него в Неаполе. Презрел обеты воздержания. Мы давились со смеху над филистерами, заедали поцелуи виноградом. Были счастливы до легкомыслия. Наши семьи ужаснулись - развратники вновь обезумели от любви. (Трясет бутылку – она пуста.) Но… ни строчки! А сейчас ни Бози, ни денег, ни… (Сметает листы со стола.) Все в огонь!.. Ха-ха, смейтесь, литературный импотент свалял дурака! Вот и весь секрет ковровых дорожек славы. Теперь хохочите от души!..

ЭТЕЛЬ. Безумно устала. Зачем я здесь... уеду куда глаза глядят?..

УАЙЛЬД. Вот незадача! Я распинаюсь, а она бормочет о своем.

ЭТЕЛЬ. Да людям наплевать на ваши стенания! Протрите глаза, нацепите чертов монокль - я не жрица культа. Несите патетическую ахинею зевакам с балкона.

УАЙЛЬД (возбужденно). Ах так… Тогда выдам ужасную реплику, только не освистывайте сразу. С вашего позволения... Между нами ничего не было. Мы просто сроднились с Бози. Плотское исключалось - подобное было бы сродни инцесту!

 

 ЭТЕЛЬ подбирает монокль. Смотрит сквозь стекло на УАЙЛЬДА.

 

ЭТЕЛЬ. Ничего не вижу. Стекло запотело от ваших признаний.

УАЙЛЬД. Сквозь монокль не замечают безобразного.

ЭТЕЛЬ (насмешливо). Слышите, запели небесные трубы! А вот и ангельские крылья. Прорастают у вас за спиной. О, меня перекашивает от смеха!

УАЙЛЬД. Напоследок проявите хотя бы учтивость к исповеди. Вы первая, кому я рассказал об этом.

ЭТЕЛЬ. Я ослышалась, плотское исключалось? Так вы не были любовниками?! И это говорится мне? Его единственной… (Зажимает рукой рот.)

УАЙЛЬД. Без пояснений. Поверьте на слово. Прежде мне вполне удавалось объяснить то, что сам не понимал.

ЭТЕЛЬ. Любуюсь вашей самоотверженностью. Пытаетесь под занавес кого-то выгородить? Поздно… Пьеса отыграна, драматург, зал опустел. Над подмостками витают лишь эхо и пыль.

УАЙЛЬД (завороженно повторяет). Эхо и пыль…

ЭТЕЛЬ. Так-то, властитель дум… Дугласы нас обоих выставили идиотами, и вы совсем потеряли голову. Стыдитесь - вместо одобрительного гула зала жадно вслушиваетесь в отзвуки собственных стенаний! (Цепляясь за мебель, с трудом двигается к двери.) В одном правы, я здесь засиделась. Переведу дух и отбуду.

УАЙЛЬД. Слух подводит? Кажется, заикнулись об отъезде?

ЭТЕЛЬ. Прекрасно расслышали - отбываю, куда глаза глядят. Да хоть обратно в Лондон!

УАЙЛЬД. Ни в коем случае, вам некуда возвращаться... безвозвратно сгинете! Я прошел через этот ад.

ЭТЕЛЬ (горько улыбаясь). Ну да, решительно все известно! Кем вы себя вообразили? Провидец, своими схемами доконаете любого. Все-то он перепробовал! Не на ту напали - я ускользну!

УАЙЛЬД. Если бесит мое присутствие, Мельмот найдет, куда податься. (Многозначительно смотрит на револьвер.) Узнаете об этом из газет.

ЭТЕЛЬ. Я их не читаю.

УАЙЛЬД. Оставляю вам поле битвы.

ЭТЕЛЬ. Битвы… опять о своем. В своей жизни я грезила лишь искусством… когда мне предлагали одну борьбу. Схватку не на жизнь, а на смерть.

 

 Вновь слышится долгий звонок. УАЙЛЬД осторожно выглядывает в окно. ЭТЕЛЬ берется за сумки.

 

УАЙЛЬД. А вот и новый визитер. Знаете, кто пожаловал?

ЭТЕЛЬ. Мне уходить. Убегаю, пока вы не разразились очередными излияниями.

УАЙЛЬД. Погодите, умоляю…

ЭТЕЛЬ. Спуститесь, а то он разнесет дом.

УАЙЛЬД. Не разнесет, это хозяин виллы. К моему приезду Бози задолжал уйму денег. Разъяренный бас в припадке. Слышите, заходится в крике. Он лишен воображения, скор на рукоприкладство… (Снизу доносится рев певца. Уайльд выглядывает наружу.) Судя по всему, намерен незамедлительно свести счеты с заложником. Ого, в нем сотни фунтов ревущего веса! Не оставляйте наедине с этим быком.

ЭТЕЛЬ. Не могу. Я не выдержу очередных сцен.

УАЙЛЬД. Эта будет последней. Хотя, дело ваше. (Достает револьвер). Спускаюсь… но произойдет непоправимое. Сдают нервы, не ручаюсь за себя…

ЭТЕЛЬ. Вы совсем обезумели. Пропустите, мне нельзя здесь находиться. (Хватается за сумки.)

УАЙЛЬД. Я бы помог донести, но…

ЭТЕЛЬ. Обойдусь без провожатых. Разбирайтесь сами с клубком вампиров. (Одна из сумок падает. Содержимое вываливается. Этель судорожно запихивает одежду обратно.) Господи, помоги! Бежать… закрыв глаза бежать отсюда!..

УАЙЛЬД. Выходит, снова бесчестье тюрьмы, побои. Нет, никогда!.. Я прикончу его раньше, чем меня скрутят карабинеры. А потом - пуля в лоб. Вот так, двойное убийство, только не решетка! Правы, ох как правы… Уайльд падок на шумные концовки. (Решительно направляется к дверям.)

ЭТЕЛЬ. Вернитесь, позер.

 

 Громкий стук в нижнюю входную дверь.

 

УАЙЛЬД. Да, конечно, не задерживайтесь... И поторапливайтесь. Терпение баса лопнет, он ворвется. У него ключ. Черный ход отсутствует. Знаете, лучше спрячьтесь в комнатах. Потом незаметно улизнете. Не хочу вовлекать в эту бойню. (Протягивает рукопись.) На память… моя “Саломея”… Ну, не медлите! Сейчас убедитесь - мне не изменило мастерство выписывать финальные сцены.

ЭТЕЛЬ. Назад, сумасшедший! В последний раз выручу, но… но вы оставите меня в покое. Дала бы денег, только у самой в обрез.

УАЙЛЬД. Нет, я решился!.. Уже некуда отступать. Быть пригвожденным к позорному столбу на чужбине… Никогда!.. я не вынесу вторично ада распятия!

 

 ЭТЕЛЬ, отталкивая УАЙЛЬДА, выбегает из комнаты.

 УАЙЛЬД отпивает вино из бутыли. От выпитого руки начинают трястись. Зажав оружие двумя руками, подносит револьвер к виску.

 

УАЙЛЬД. Ты должен… так нажми на курок, безвольный бормотун! Нет, уже не слушаются пальцы. Последняя станция… кондукторы вышвыривают безбилетников… (Боль искажает его лицо.) Судорога… я не выдержу мучений. Тогда прикончи меня, боль, сам не справлюсь… (Обхватив тело руками, валится на постель.)

 

 Прихрамывая, входит ЭТЕЛЬ. С трудом добирается до стула.

 

ЭТЕЛЬ. Проклятье, кажется, в спешке подвернула ногу! (Пытается встать.) О, как теперь выбраться отсюда!..

 

 УАЙЛЬД через силу поднимается с постели. Приступ миновал.

 

УАЙЛЬД. Не волнуйтесь, я вас выхожу. Бедняжка исстрадалась…

ЭТЕЛЬ. Снова издевка! Не сводите с ума!.. (Растирает ногу.) Чудом отвадила певца. Пришлось дать задаток. Ваше счастье, он спешил на спектакль. Не стал торговаться. Пригрозил, что вернется утром. На этот раз с полицией. У вас целые сутки, чтоб исчезнуть.

УАЙЛЬД. Поздравляю, посрамили знахарку. Старуха не справилась с грызунами. Вы - одолели быка.

ЭТЕЛЬ. Вот… (Протягивает Уайльду деньги.) Это все, что осталось. Хватит на билет, самый дешевый. Поедете третьим классом… Убирайтесь в Лондон, Париж, к черту на рога, только исчезните с моих глаз!

УАЙЛЬД. Ну, нет! Бежать и оставить вас на поживу Бози. Никогда!..

ЭТЕЛЬ. Ни слова!.. Сейчас любое упоминание паршивца - неоправданный комплимент. Даже ругань - славословие в его адрес.

УАЙЛЬД. Бог с ним. Этель, главное, что Неаполь запомнится днем, проведенным с Уайльдом. Напоследок я стал самим собой.

ЭТЕЛЬ. Выходит, Мельмот уже догорел с портретами?

УАЙЛЬД. Осталась горстка пепла… Надгробный памятник всегда метят подлинным именем усопшего. Завещаю вам этот день. Память о нашей встрече… сгодится для мемуаров. Придет час, они сделают вас немыслимо богатой. Объездите мир в салонах люкс!..

ЭТЕЛЬ (грустно улыбается). Загодя возмещаете стоимость своего билета? Значит мемуары… Вовлекаете в авантюру - придется опередить самого Бози! Он же не потерпит соперников, затаскает по судам. Эксклюзив на воспоминания…

УАЙЛЬД. Мы же договорились - ни слова о нем.

ЭТЕЛЬ. Не могу справиться с собой… Так и вертится на языке. Златокудрый бог вернется, я знаю. Но гоните его в шею! Его счастье, что ухожу. (Пытается встать. Охнув от боли, садится обратно.) Сейчас с легким сердцем всадила бы пулю в любого из Дугласов.

УАЙЛЬД (протягивает ей оружие). Тогда закройте глаза и представьте - один из них перед вами. Без размышлений, жмите на курок…

 

 ЭТЕЛЬ отталкивает револьвер.

 

ЭТЕЛЬ. Уже не смешно. Кстати, сейчас даже с закрытыми глазами вас не спутаешь с лощеным лордом. Дух Мельмота неистребим. Он окончательно перебил эстетский аромат Уайльда. (Недовольно машет рукой перед носом.)

УАЙЛЬД (отшатываясь). Нет, это не перегар. Просто запах шампанского. Проснувшись, промыл им лицо. Вина как раз хватило в початой бутылке.

ЭТЕЛЬ. Вновь оправдания… Не собираюсь играть в кошки-мышки. И не подсовывайте оружие. Вы это вы, и несите свой крест до конца.

УАЙЛЬД. Ох, хочу забыться! Одна Этель украшение этого дня. Ну, смейтесь, а то мы совсем раскисли. И к чертям правду, досужие расследования. Забудем архитектуру мысли! Просто беседуем... Ведь истина чаще всего банальна. У нас еще несколько часов. Потом выстрел… и все. В конечном счете неважно, кто спустит курок.

ЭТЕЛЬ. Хватит причитать. Немного отдышусь, и в путь.

УАЙЛЬД. Ни в коем случае. Дом на отшибе, кэб не поймать… Вы не дотянете до вокзала. Но и брать Уайльда провожатым здесь рискованно. Нет, не надейтесь, не отпущу вас. Пока это в моей власти. Но надо что-то придумать…

 

 Опираясь на стул, ЭТЕЛЬ подбирается к окну. Перевешивается наружу, вертит головой по сторонам.

 

ЭТЕЛЬ. Вынуждаете заложницу спрыгнуть?

УАЙЛЬД. Прекратите. Чуете запах раздавленных трав, растоптанных гвоздик? А солнце… какое пронзительное неаполитанское солнце! (В сторону.) Думай, думай, старый дуралей!..

 

 Неожиданно ЭТЕЛЬ теряет сознание, начинает сползать наружу. В последний момент УАЙЛЬД успевает втащить ее в комнату.

 

УАЙЛЬД. Этель, Этель, очнитесь!.. Несчастная, вы разобьетесь насмерть! Кого-то увидели?

 

 ЭТЕЛЬ приходит в себя.

 

ЭТЕЛЬ. Мне показалось… Нет, это просто наваждение…

УАЙЛЬД. Неужели…

ЭТЕЛЬ. Всюду мерещится его лицо. Интересно, сколько я смогу выдержать эту пытку?

УАЙЛЬД. Думайте, что хотите, но повторюсь - вы так молоды, прекрасны!.. Время лечит. Надо просто переждать.

ЭТЕЛЬ. Здесь… с вами… ха-ха!.. Конечно, заботливо снабдили контрамаркой на завтрашний сеанс музыкальной терапии. Ваш оперный хозяин будет в голосе, он обещал. Так и вижу - вместо оваций карабинеры сотрясают кандалами. Ох, уже нет сил смеяться.

 

 УАЙЛЬД подносит стул.

 

УАЙЛЬД. Положите ногу. Боль отпустит. Не осмеливаюсь предложить легкий массаж. Если что не так, всегда сможете остановить меня.

ЭТЕЛЬ. Массажи обожал Бози, не забывайтесь. И вообще, не приближайтесь ко мне. Обрели все права, коль спасли мне жизнь? Но это ничего не меняет. Думаете она мне нужна? Я уже конченый человек. Теперь ответьте - зачем вы решились? Сжалились над никчемной пташкой? Врожденное благородство?

УАЙЛЬД. Еще один смертный грех. Извините, если так поняли. Звучит, увы, банально, но при виде красоты теряю самообладание.

ЭТЕЛЬ. Изрекли, словно остальные сентенции верх оригинальности.

УАЙЛЬД. А чего вы еще ожидали?

ЭТЕЛЬ. Уже ничего. С меня довольно, я твердо решила немедленно ехать. Доковыляю как-нибудь… (Пытается встать, но вновь охает от боли в ноге.)

УАЙЛЬД. Задержитесь, меня только что озарило! (Поднимает газету.) Я все прочел. И сделал вывод. Это не шутка, розыгрыш…

ЭТЕЛЬ. Что вы имеете в виду? А, “Таймс”… я обронила. Успели ознакомиться?

УАЙЛЬД. Признайтесь, вас вынудили?

ЭТЕЛЬ. Колонка светской хроники предназначалась не для ваших глаз. Хотя, мне уже наплевать.

УАЙЛЬД. Теперь начистоту - это был рапорт Бози? Бедное дитя, что вы натворили? (Роняет газету.)

ЭТЕЛЬ (судорожно смеясь). Вам-то с чего горевать. Маркиз ославлен и ходит в посмешищах у всего Лондона. Если мне не изменяет память…

УАЙЛЬД. Да, отец Бози засадил меня в тюрьму. Чудовище исковеркало мне жизнь.

ЭТЕЛЬ. Бедный гений, вас не минула великая вульгарность поимки с поличным.

УАЙЛЬД. Оставьте, у вас не получается… Я уже втоптан в грязь. Знали бы вы, что значит томиться в стране, где решетка вынуждает узников курить свои толченые ногти и измельченные волосы.

ЭТЕЛЬ. Безумно интересно! Я падка на все такое. Этель на полшага от первой самокрутки. Умоляю, поделитесь опытом. Скорее выкладывайте, я тороплюсь.

УАЙЛЬД. С такой ногой спешат лишь в больницу? Ломаю голову, как вам помочь.

ЭТЕЛЬ. Вот-вот, задержали на свою голову.

УАЙЛЬД. Не сбивайте, так о чем мы?… А да… веду речь о грехопадении самой красоты. О вашем браке… (с трудом выговаривает) с отцом Бози. О союзе дивного тела, жар которого плавит алмазы…

ЭТЕЛЬ (показывая на постель). Еще недавно это тело потерпело фиаско. Не расшевелило бесчувственного драматурга.

УАЙЛЬД (увлеченно продолжая). … и обращает в пар жемчуг. Простите, я иногда говорю образами. Все хочу спросить… сейчас сформулирую… О, Этель, но вы… вы-то как могли? Теряюсь в догадках…

ЭТЕЛЬ. От вашей настырности нет спасения! Посторонитесь, спешу на поезд…

УАЙЛЬД. Повторяю, когда-то меня самого обуревала лютая ненависть к сумасбродному маркизу. То, на что вы решились в Лондоне, оправдывает лишь безумство любви. Ей позволено все…

ЭТЕЛЬ. На этом остановимся. У нас разное понимание страсти. Не возражайте мне!

УАЙЛЬД. Хорошо, я оговорился. Конечно, любви женщины к мужчине. Но любви, черт подери, именно так! Только скажите, что это не жестокость - вас вело лишь чувство к Бози. Умоляю, только правду!..

ЭТЕЛЬ. Не берите в голову.

УАЙЛЬД. О Господи, вы же безумно красивы!

ЭТЕЛЬ. Попомните мои слова - вас сгубил талант убеждать. Гениям с восторгом подчиняются, но после ничего не прощают. Если сейчас помянете мораль…

УАЙЛЬД. Все не о том! Распните меня, но вы не женщина во плоти - ослепительная богиня! Таким я прощаю все… любые преступления.

ЭТЕЛЬ. Вот как? Что ж, тогда продолжайте, я слушаю. Мне достанет стойкости внимать нотациям грешника. Еще лучше - прочтите вслух текст. (Протягивает газету.)

УАЙЛЬД. Читайте сами. Я не свожу с вас глаз.

ЭТЕЛЬ. Как хотите, мне не трудно. Я выучила назубок, как вы его назвали - рапорт. Догадались, готовилась усладить слух Бози. “Новоиспеченная маркиза Куинсберри, красавица, вскружившая голову стареющему бонвивану, скоропостижно подает на развод, не выдержав и двух дней супружества. Пэр Англии, главный фигурант оглушительного скандала Оскара Уайльда, герой, засадивший неуемного содомита в тюрьму, на сей раз сам посрамлен. Какой удар со стороны Амура! Причина скоропалительной размолвки - неправильное строение его половых органов”. Так-то, сэр - читай, импотенция багрового маркиза. А теперь на колени! Я отомстила за вас.

УАЙЛЬД. Это вы мне? Причем здесь я?

ЭТЕЛЬ. Ах, истукан, истукан… Теперь понимаю, глупо поддерживать то, что рано или поздно рухнет само. Свидетельствую, как перед Богом, суд над Уайльдом был праведным! Рано или поздно снова окажитесь за решеткой. И никогда, слышите, никогда не обращайтесь за помощью!

 

 УАЙЛЬД скидывает редингот, вытряхивая пустые карманы. Мечется по комнате в поисках папиросы. Наконец, извлекает желанный табак из какого-то ящика. Жадно затягивается.

 

УАЙЛЬД. Все… сейчас могу говорить. Еще раз извините… Хотя, что мне добавить? Ведь правда, моя история осточертела? Забудьте на минуту про мумифицированного содомита. Впрочем, скоро поймете - ваш Ромео недалеко ушел от своего дружка.

 

 ЭТЕЛЬ швыряет в лицо УАЙЛЬДА розы.

 

ЭТЕЛЬ. Ага, поранились шипами!

УАЙЛЬД. Красота розы… Она оправдывает все… даже жестокость шипов.

ЭТЕЛЬ. Утрите кровь… Это вам за “Ромео”. Не смейте поминать мой позор.

УАЙЛЬД. Но, право, я не собирался злословить в его адрес. Сам испытываю суеверный ужас перед сплетней - это род порнографии. Вы же прослушали всего лишь мою версию юмора.

ЭТЕЛЬ (осторожно, держа двумя пальцами револьвер). Тогда понятно - погремушка поднесена остроумцу в качестве реквизита комедии. Трогательная деталь. Пропустите, еще успею на лондонский поезд.

 

 ЭТЕЛЬ ухитряется, опираясь на стул, сделать несколько шагов. УАЙЛЬД почти насильно возвращает ее обратно.

 

УАЙЛЬД. Напоследок - все же, все же!.. Уму непостижимо, невероятный казус! Он… стареющий багровый самец, скорее всего, боготворил вас. Невероятно – в кои-то веки одержимый женолюб-маркиз споткнулся о высокую страсть, и тут его хорошенько пнули в самый пах. Не отворачивайтесь, или вас так воротит от моего голоса?

ЭТЕЛЬ. А вы не умничайте. Просто прекратите трепать их имя. Увидите, вам полегчает… не на словах.

УАЙЛЬД (с сарказмом). Этель Уидон - маркиза Куинсберри. Леди Дуглас на несколько часов…

ЭТЕЛЬ. Я вам скажу… (Она близка к истерике.) Нет, не могу… Едва сдерживаю смех… Так и вижу - в вашей голове роятся гнусные инсинуации. Деньги, титул, врожденная жестокость… Ну, подскажите, каким из мотивов вы сейчас упиваетесь? Разразитесь подходящей цитатой!

УАЙЛЬД. Минутку, я, кажется, окончательно раскусил… Так и есть, сыночек и вас втянул в семейные распри! Умопомрачительный белокурый ангел… И разрази меня гром, ежели я ошибаюсь!

ЭТЕЛЬ. Только не ревнуйте. Иначе происходящее обернется бурлеском.

УАЙЛЬД. Ха-ха!.. картина сложилась, улавливаете? И как это я не смекнул сразу? Процесс Уайльда - всего лишь первый выстрел по цели. Увы, мужское эго маркиза взяло верх над хилым содомитом. Лютая схватка Дугласов смолола меня в тюремную труху. Пораскинув мозгами, Бози перезаряжает. Новая пуля, смена пола… тут уж отпрыск не дал промашки - бац, дичь сражена наповал! Мои поздравления, Этель, женская стать разит без пощады! Пока папаша корчится от позора в Лондоне, отработанные гильзы - это я с вами - тлеют в Неаполе. Но в обойме еще один заряд. Куда направит ствол меткий лорд? (Не сразу). Я обязан вам помочь. Бедное дитя.

ЭТЕЛЬ. Скорее, падшая золушка. Задержусь на пару минут, чтоб поняли, кто унижен перед вами.

УАЙЛЬД. Дайте вставить хоть слово.

ЭТЕЛЬ. Неужели вы ничего не видите? Или ждете еще одного припадка?

УАЙЛЬД. Ради всего святого - вы просили, чтоб я стал на колени? Вот, знаменитый писатель у ваших ног. Готов выпрыгнуть из собственной кожи, только не уходите в таком состоянии. Окажите изгою последнюю милость, станьте его музой.

ЭТЕЛЬ (хватается за голову). Пощадите!.. Лучше бы дали мне разбиться вдребезги, чем кромсать словами на кусочки. (Кричит.) Какая “муза”?!.. Вбейте в гениальную голову - всему есть предел, даже издевке!

 

 УАЙЛЬД взбирается в проем окна.

 

УАЙЛЬД. Заклинаю, не шевелитесь!.. Таким меня еще никто не видел. И вам не остановить Мельмота. Я решусь на акт отчаяния. (Наклоняется вперед.) Вон, на тротуаре уже собираются зеваки. Через час примчатся газетчики. Хлесткие заголовки некролога давно набраны. Только и ждут выноса сдохшего эстета. Еще лучше - размазанного о мостовую. Падение звезды!.. А рядом вы… Из этого скандала не выпутаться, а вы так молоды. Не губите окончательно свою репутацию.

ЭТЕЛЬ. Не думайте, что запугали. Моя душа сейчас - сплошной рубец. Бози виртуозно калечит судьбы. Хотя, перед кем я распинаюсь? Подобные вам упиваются лишь собственной позой. О, не забудьте раскланяться перед публикой. (Без сил падает в кресло.) Делайте что хотите и будь что будет.

УАЙЛЬД (в окно). Проваливайте, представление отменяется! О выносе усопшего узнаете из газет.

ГОЛОСА С УЛИЦЫ. Чудак… смурной англичанин, тебе помочь?.. Валяй, прыгай!.. (Хохот.) Не прячься, я принесу женину юбку - тебе в самый раз!.. Лови бутыль!.. Потешил народ - заслужил выпивку!..

 

 УАЙЛЬД подхватывает бутылку и спрыгивает в комнату. Жадно пьет вино прямо из горлышка.

 

УАЙЛЬД. Забываю вкус абсента. Пора отвыкнуть от парижских подаяний.

ЭТЕЛЬ (через силу). Взывать к вам все равно, что дрессировать чучело тигра. Вы всегда были шутом. Отпустите с миром, я уплачу выкуп.

УАЙЛЬД. Плевать на деньги - дневная доза принята. (Отшвыривая пустую бутылку, хватается за книгу, надписывает.) А вы намного интереснее, чем желаете казаться. Так вот, решено… Вам ненароком удалось снять с меня заклятие. Я отделаю “Саломею”! Посвящается Этель Уидон - имя волшебницы украсит титул драмы. Так и вижу вас в ее роли! Вот, полюбуйтесь... (Демонстрирует обложку.) За ней грядут новые шедевры! Каково?.. И все исключительно о прекрасном поле! Оцените жертву содомита.

ЭТЕЛЬ (близка к истерике). Мистер Уайльд - именно так, никаких Мельмотов! Вы впрямь меня не узнали?

УАЙЛЬД. Окончательно сбили меня с толку. Что за игру затеяли?

ЭТЕЛЬ. Забыли нищую начинающую актрису? Она обивала пороги, надеясь обратить на себя внимание небожителя-драматурга.

УАЙЛЬД. Не скрою, я сверкал в век, зачахший от тоски.

ЭТЕЛЬ. А я грезила ролью Саломеи.

УАЙЛЬД. А, моя Саломея… Видите, она и вас зажгла. Даже жемчужины умирали от страсти на ее груди! Когда-то я писал ее специально для Сары Бернар. Взглянув на роль, актриса вспыхнула, как бенгальский огонь…

ЭТЕЛЬ. Все так… Но куда же было податься вертевшейся под ногами дебютантке? Она помешалась на судьбе иудейской принцессы. Как заполучить вожделенное право исполнить знаменитый танец семи покрывал? Бернар, Дузе… имена театральных див слепили всех! Но ужас - при ваших наклонностях заурядная постель для меня исключалась. Вот тут-то старлетку заприметил златокудрый лорд. Предложил попробоваться в новой роли.

УАЙЛЬД (самодовольно усмехаясь). Мальчуган… я всегда снисходительно относился к безобидным заигрываниям с женщинами. Лояльность мужского братства неколебима! Все остальное - комплекс графомана.

ЭТЕЛЬ. Знайте правду. При виде его лица потеряла голову. Не упустила шанса отыграть знаменитый сюжет в жизни. “Моя Сибилла… желанная Сибилла Вейн…” - шептал жаркий рот Дориана. Разве я могла устоять? Расслабленные губы вторили: “Да, мой бог, делай со мной, что пожелаешь”… Так ваши герои обретают исполнителей. Правда, пришлось переиначить дебют. Бози уготовил мне роль … Никогда не догадаетесь, кого.

УАЙЛЬД (потрясенно). Вы сразили наповал палача?!.. Так и знал, он отколет подобное. Когда гложет творческая зависть… И вот, на подносе смерти впрямь застыла голова маркиза! Ваша плата за любовь сына - распятие папаши на кресте позора. Расправились по заданию… (Хлопает в ладоши.) Брависсимо, ученик, снимаю шляпу перед отцеубийцей! Неуемный темперамент молодости - ей всего мало. (Разбрасывает розы по комнате.) Ай да Бози, обставил меня, духовного отца! Что ж, спектакль завершен...

ЭТЕЛЬ. Не торопитесь к вешалке, последняя сцена “Саломеи” не отыграна, жертвоприношение продолжается. Вы не спрашиваете, кого водрузит рядом с головой бешеного “пророка” неуемная фантазия вашего Дориана? Заботливая сервировка всегда предполагает два блюда.

УАЙЛЬД (настороженно). Кажется, я вас понял… Трапезу завершит мой спекшийся мозг. Выкормыш всегда был падок на дешевые эффекты. Новая голова на блюде Саломеи! Бози, негодяй!..

ЭТЕЛЬ. Разве? А по-моему вы - отличный деликатес! Идеальное завершение композиции мифа. Ваш кумир засиделся в иждивенцах. Наконец, выходит из тени и разом повергает обоих отцов-тиранов. Папу маркиза и…

УАЙЛЬД. Меня, меня!.. Да, он и мое творение. Мой Дориан…

ЭТЕЛЬ (не сразу). Уайльд, лучше бы вы меня не задерживали. Теперь вам есть над чем поломать голову. Так да или нет?..

УАЙЛЬД. Что же вы тянули? Я так настаивал. Все должно свершиться в свой срок. Сейчас вернусь. Я ненадолго. (Уходит.)

 

 ЭТЕЛЬ подбирает доску. Опираясь на нее подходит к сумкам. Пробует поднять их. В сердцах махнув рукой, уходит.

 Входит УАЙЛЬД. Он причесан, выглядит опрятно. В руках - подсолнух.

 

УАЙЛЬД. Этель, экипировка эстета завершена. Таким опишите меня в эпилоге мемуаров. Где вы, моя Немезида. (Замечает ее отсутствие.) Да что же это такое? Она пропадет одна… Этель, Этель!.. (Выбегает из комнаты. Потом возвращается.) Ушла… (Замечает сумки.) Бросила все, сбежала… Боже милостивый, Боже… (Хватается за голову.) А, крысы, зашевелились?.. Ваш черед подавать реплику… (Швыряет блюдо в угол комнаты.) Что, торжественное жертвоприношение отменяется? Оскар Уайльд брошен на съедение копошащейся по углам мрази…

 

 Слышатся медленные шаги по лестнице. Шум падающего тела.

 УАЙЛЬД бросается наружу. Заносит на руках ЭТЕЛЬ. Кладет ее на кровать.

 

Девочка моя, придите в себя! Как вы могли бросить меня? На минуту потерял из виду…

 ЭТЕЛЬ. Оскар, помогите…

УАЙЛЬД. Что, что, дорогая? Только скажите, я не подведу. Вы мне уже так близки… Молю, дайте высказаться… Ругайте, издевайтесь, проклинайте, но потом. Сейчас я должен объяснить… О, Этель, не бросайте одинокого! Да, достаточно отдувались за меня… Но вы мужественная женщина… Только вам под силу… Спасите меня … нет, нас от Бози. Мы выкарабкаемся… вместе…

 

 ЭТЕЛЬ в страхе прижимается к УАЙЛЬДУ.

 

ЭТЕЛЬ. Оскар, там…

УАЙЛЬД. Что… где?..

ЭТЕЛЬ (протягивая руку в сторону улицы). Они выследили меня.

УАЙЛЬД. О чем вы, несчастное дитя? Вас кто-то обидел? Одно слово, и я готов на все! (Идет к окну.) Сейчас взгляну…

ЭТЕЛЬ. Нет, не подходите. Они заметят… Их двое, затаились за деревьями… Прекрасно знают вас.

УАЙЛЬД. Плевать… уже никого не боюсь. (Достает револьвер.) Да если с вашей головы слетит хоть один волос, я...

ЭТЕЛЬ. Умоляю!.. Нас обнаружат, вломятся в дом… телохранители маркиза… Я думала, что замела следы. Мстительный Куинсберри заслал погоню. У них приказ… Головорезы ни перед чем не остановятся. Теперь я загнана в угол!

УАЙЛЬД. Спрячьтесь и не смейте выглядывать. (Осторожно смотрит в окно.) Так… я их вижу. Помню эти рожи еще с Лондона. Наймиты маркиза угрожали мне перед судом. Странно, но тюрьма спасла меня от физической расправы. Вот как все обернулось. Что ж, господа, пришло время свидеться… (Выходит.)

ЭТЕЛЬ (слабым голосом). Куда вы, вернитесь… (С улицы доносятся выстрелы. Этель подползает к окну.) Господи, что он наделал!..

 

 Входит УАЙЛЬД. Подбирает блюдо. Прикрываясь им, как щитом, и, зажав в руке узкую доску от разбитого шкафа, шутливо изображает рыцаря.

 

УАЙЛЬД. Верный Ланселот поверг злодеев. Вперед, путь свободен. Быстрее уходите. Сюда нагрянет полиция.

ЭТЕЛЬ. Что вы натворили? Я все видела… они лежат в луже крови. Оскар, вы погубили нас!

УАЙЛЬД. Говорю вам, ступайте. Так или иначе, пропащему грешнику не оставалось выбора. Он всегда обречен. (Допивает остатки вина.) Уходите, алкоголь уже не снимает боль. Сейчас меня прихватит судорога. Не хочу, чтоб вы видели корчи. И… и дайте слово… Не читайте никогда газет. Гиены будут долго смаковать мое восхождение на эшафот. Вы и так знаете всю правду.

ЭТЕЛЬ. Молчите… заклинаю вас всеми святыми! (Протягивает к нему руки.) Я теряю силы, что делать?!..

УАЙЛЬД. О, если б вы могли!.. Разве это было так трудно? Только один хлопок по испепеленной голове изгоя. Ну ладно, идите. Вот, уже начинается!.. Возможно я загнусь до прихода карабинеров… (Боль скручивает тело Уайльда. Он валится на стул. Голова падает на блюдо.)

 

 Зажав глаза руками, ЭТЕЛЬ с трудом ковыляет в сторону двери. Нерешительно останавливается. Подбирает револьвер. Подойдя к УАЙЛЬДУ и, взведя курок, приставляет оружие к его застывшей на блюде голове. Сейчас она напоминает отрубленную главу пророка, когда-то доставшуюся Саломее.

 

 Затемнение. Вспышка выстрела.

 Сцена освещается.

 

 БОЗИ ДУГЛАС, держа в руке дымящийся револьвер, смотрит на застреленную им ЭТЕЛЬ. Затем вкладывает оружие в безвольную руку УАЙЛЬДА. Напяливает на него женский парик и шляпку, позаимствованные из раскрытой сумки ЭТЕЛЬ.

 

 УАЙЛЬД приходит в себя и с ужасом видит ужасную картину: мертвая ЭТЕЛЬ прижимает к груди рукопись “Саломеи”. Кривая усмешка скользит по красивому лицу ДУГЛАСА. В его губах тонкая сигара.

 

ДУГЛАС. Оскар, вы отличились. Угораздило пристрелить мою девушку. Вот вы и попались, друг мой… Суетились, мечтали наложить руки… Что ж, теперь виселица и забвение позора. На этот раз уж точно - “ни строчки”!.. (Звучит нарастающая мелодия чувственного танго. Гибкая фигура Дугласа начинает раскачиваться под ритм танца.) Но не отчаивайтесь, я же уцелел. Разве я мог покинуть духовного отца? Сновал незамеченным в пыльных залах, любовался подергиваньем марионеток с разных углов. Все убедительно проговорено. Как и задумал… Добавить нечего. О, я получил авторское наслаждение! И, знаете, уже не гложет творческая зависть к сценическому блеску Оскара Уайльда. Загробное благословение мастера парадокса - свершенному преступлению. (Кружит вокруг неподвижного Уайльда.) Ваша трость, учитель. (Касается тростью Этель.) Девчонка старалась изо всех сил. Единственная и непревзойденная роль дебютантки… Пора, пора… долой аксессуары, все лишнее со сцены!.. (Оттаскивает Этель за дверь. Швыряет следом револьвер, трость…) Так, остался конечный штрих… О, как кокетливо подрагиваете париком. Разумеется, одобряя наследника. Ведь красота, совершенство примиряют с неизбежным – ваш неизменный рефрен. Так поспешим, сейчас дадут занавес! Ну же, кавалер приглашает! Милочка, наш прощальный танец...

 

 Все громче звучит музыка.

 

 БОЗИ снимает из петлицы фрака зеленую гвоздику и вставляет ее в лацкан редингота УАЙЛЬДА. Поправляет на нем парик. Вкладывает в губы писателя свою зажженную сигаролу. В движениях танго подхватывает обмякшее тело УАЙЛЬДА. Страстно прижимаясь к нему, танцуя, ведет УАЙЛЬДА к двери. Затем грубо, пинком толкает его в темный проем лестницы. Отряхивая фрак, выходит на авансцену. Подбирает блюдо. Прикладывает к своей голове.

 Приятный холодок… Так вот, что чувствовала голова пророка. Что ж, верно изрекли: “Написанное сбудется...” О, старый дуралей… (Декламирует, картинно подняв подсолнух.) “Свой талант я отдал творчеству. Гений - вложил в свою жизнь!” Так-то, Оскар…