Истина проста и светел ее лик.
До наступленья сумерок осталось-
Чуть больше одной четвертой циферблата,
Так неожиданно и странно.
Я иногда люблю бродить со свечкой днем,
Нередко удаляясь далеко,
Вбирая все, что можно вычерпнуть из книг,но я никто
И не достоин целовать Его сандалий
Судим законом, но спасен по Благодати.
Пустой конверт письма не для тебя,
Чье имя начинается на букву,
Я никогда еще не видел твоего лица
И не поправил шаль, сбежавшую с плеча,
Но уже знаю, что пока ты спала,
На смену солнцу пришел дождь.
Чайник кипел, перебежало молоко.
В твой дом пробрался вор с разбойничьим ножом,
Зачем-то выкрав показания твоей кардиограммы.
Сплошная штора охраняет твой покой,
Не пропуская дальше подоконника окно.
До линий потолка поднялся дуб,
Распиленный на полки книжных стеллажей.
Я слышал скрип шершавых половиц на кухне
И видел благовоние сандала.
Сандал курился на столе и тихо уходил
В резьбу,что в дереве оставил неизвестный мастер.
А ты все спишь, а в Гефсиманском саду
Густой травою заросли тропинки, скрывая под собой
Господен пот и кровь, цвели все так же смоковницы.
Толкаемый в бока толпою, первосвященнический раб
Придерживал рукою раненное ухо, не зная
Что оно уже исцелено, и тем более Того,
Кто лишь движением руки вернул чужой клинок в чехлы
И предстал пред ними со спокойствием великим.
